— Черт, — воскликнула она с широко раскрытыми от удивления глазами, хотя и не без интереса, — вы хотите сказать, что он на самом деле собирается (она сглотнула) меня протянуть? Дейви?
— Большое дело, а, сестренка? — Дейв лениво потянулся. — Хотя нам придется утрясти это дело с Трикс — это может вывести ее из себя.
— Трикс? Большое горе, а как насчет матери?!
— Вот что мы сделаем, — объяснил Борис, — мы скажем, что это были вставки, то есть в реальных кадрах занятия любовью использовались дублеры.
Она переводила взгляд с одного на другого, озадаченная, пытаясь сообразить:
— А разве нельзя так это и сделать?
Борис покачал головой.
— Не будет подлинности, исчезает … эстетическое настроение. Выглядит как фальшивка.
— А также, — добавил Тони, — с дублерами не сделать панораму, приходится каждый раз прерывать съемку.
— Улавливаешь? — спросил ее брат.
По-прежнему с широко раскрытыми глазами она кивнула каждому из них, показывая, что «уловила».
— Ясненько. В любом случае с мамой случится припадок, когда она обо всем узнает.
— Но не в том случае, если ты получишь за это «Оскара», Дебби, — предположил Тони.
Она хлопнула в ладоши, затем схватила руку Дейва, сияя от восторга.
— О, разве это не будет просто потрясающе?
Итак, к середине утра они снимали, как Дебби раздевается на переднем плане, пока ее брат, стоя на коленях спиной к камере (и к Дебби), разводит огонь.
— Черт, даже мое нижнее белье промокло, — говорилось в сценарии, когда она дошла до своих белых трусиков и лифчика.
— Ну, и сними их, — сказал он, — ты ведь не хочешь схватить пневмонию? — И протягивая руку назад через плечо, он поддразнивающе добавил, — не беспокойся, я не буду смотреть.
— Глупый, — сказала она смеясь и вручила ему маленькие предметы одежды, которые он с секунду подержал перед собой. Сначала лифчик, натянув его в горизонтальном положении между большим и указательным пальцами каждой руки и издавая пародию на восхищенный свист; затем дошла очередь до трусиков, которые он подержал так же.
— Эй, можно видеть огонь прямо через них! Ха, клянусь, что они, конечно же, сохраняют твое тепло, как положено!
— Ты дурачок, — сказала она и опять засмеялась, пока он пристраивал их рядом с остальными ее вещами на каминной решетке. Она завернулась в одно из одеял и села рядом с ним, распустив волосы и наклонив голову, чтобы просушить их около огня.
— Теперь твоя очередь, — сказал он, поднимаясь и вставая у нее за спиной, он снимал свои вещи, передавая их ей по очереди, а она принимала их, держа руку над плечом так же, как делал он, затем перекинула их через другой конец каминной решетки.
— Здорово, — прошептал Тони Борису после того, как Дебби освободилась от своих трусиков, — у нее, пожалуй, одна из самых восхитительных задниц во всей нашей индустрии.
Борис кивнул, соглашаясь.
— И прекрасные маленькие груди тоже.
— Великолепные маленькие груди, — согласился Тони. — Ты знаешь кого-нибудь, кто с нею трахался?
Борис, прищурившись и глядя через видоискатель, равнодушно пробормотал:
— О… одного или двоих, может быть, троих.
— Да, и что они сказали?
— Грандиозно, — ответил Борис.
— Могу представить, — сказал Тони, не отводя взгляда. — Они говорили, что это было необычно?
— Необычно? — Борис пожал плечами. — Нет, — сказал он, поглощенный видоискателем, который по-прежнему держал у глаза, — как раз твоя норма… прекрасная, мокренькая, упругая, горячая, восхищающая, возбуждающая юная американская дырочка. Ха, как это захватывает тебя, Тони?