– В смысле, та, что с хлыстами и в латексе?
Мне больше нравится кожа. Да и хлыстами арсенал инструментов не ограничивается. Но в целом он прав. Просто не хочется сразу пугать его тем, что делаю на работе. Джошуа ухмыляется было, но еще раз смотрит на меня, и улыбка начинает подрагивать.
– Ты серьезно?..
– Да, – отвечаю я. – И мне уже пора на работу. Квартира классная, но я тебе почему-то не доверяю. Зачем тебе кто-то, если ты сам богат?
– Я не богат, – выстреливает он. – Сказать по правде, кризис меня прибил…
– И?..
– Я выбрал тебя из всех, потому что ты лучше всех снимаешь.
Я поворачиваюсь к нему. Я тоже его, конечно же изучила. Все его фотки, весь его Инстаграм. И то, что ему банально нужен фотограф, кричало с последних кадров: «Сними меня!»
– Я не то, что не богат, я вообще в жопе, – цедит он сквозь зубы. – У меня ни фотографа, ни личного ассистента, ни супербота, который бы отвечал подписчикам… Все я сам! Мне даже коммуналку нечем платить, понятно? Инста помогает хоть как-то подзаработать, но без хороших фоток Инста – ничто… Ты умеешь гримировать?
– Нет! – говорю я честно. – Только сама себя.
– Но фотки-то ты сама делаешь?
Я опять смотрю на квартиру. Если бы он врал, он придумал бы что-то поинтереснее. Я уверена: фотографии – это важно. И карты он положил на стол.
– Сама.
Кивнув, он снова всматривается. Как самец стоматолога в редкий кариес.
– Ты похожа на одну бабу, – говорит он, – которую я видел с одним чуваком…
– Это могла быть я, но скорее всего, другая.
Он фыркает. Я обожаю людей, которым нравятся мои шутки!
– Ты, случаем, не работала на того больного придурка, который обещал всем вечную молодость за то, что они позволят себя пороть? Как же это все называлось?.. Кицунэ? Кацуе?
– Кхин-цуэ. Кицунэ – японская лиса-оборотень, которая соблазняет мужчину, чтобы съесть его мозг.
– Такое чувство, я всю жизнь встречался лишь с ними…
На этот раз смеюсь я.
– Так что насчет чувака?
– Я на него работала, – говорю я.
– Забавно. И теперь, хочешь снять комнатенку у парня, вроде меня.
– Он не так уж много платил, – отвечаю я. – К тому же, все много лет, как кончилось. Коннор уехал, и никто не знает куда. Но я зарабатываю чуть больше на его имени…
– И это правда? Ну, то, что он обещал? Вечная молодость и, – он делает непонятный жест, а сам очень пристально рассматривает мое лицо и шею.
– Если бы он делал все, что мне обещал, я не стояла бы тут, – я скромненько развела руками. – А что? Интересуешься черной магией?
– Магии не бывает!
– Ты так говоришь, потому что тебе за это никогда не платили, – ласково отвечаю я. – И кстати, должна сказать: когда я не в латексе и с хлыстом, то гадаю на картах. Онлайн. Чтоб ты сразу знал.
Сглотнув, он тупо на меня смотрит.
– На картах? Это-то тут при чем?
– Многие парни считают, что это – магия, – ласково улыбаюсь я. – Просто не хочу, чтобы ты упал в обморок, застукав меня с Таро и закупорил собой вход в комнату.
– Поладили! – он кивнул.
Я протянула руку, Джош крепко ее пожал.
Я снова глянула на часы.
– Тебя устроит, если мы встретимся через три часа и договорим? У меня работа.
– Меня устроит, если ты переедешь, через четыре. Ты, вроде бы говорила, что мебели у тебя нет.
– Нет, но…
– Я сам помогу все перевезти, – перебил он, повелительно вскинув руку. – Деньги вперед, как договорились?
– Деньги вперед.
Кровь и руны
25 апреля, воскресенье.
– Ты в курсе, что мы снова на карантине? – спрашивает Джош.
Я поднимаю глаза. Он опускает. Хмыкает. Я как раз практикуюсь в наведении порчи на вольт. Говоря по-русски, на фотографию.
– Что ты делаешь? – говорит он, опознав некого политика, чей супруг нехило наварился на масках.
– Порчу на геморрой, – говорю я абсолютно серьезно.
Джош хихикает, я – нет.
– Ты, правда веришь в это дерьмо? – уточняет он осторожно.
Я пожимаю плечами, лукаво сверкнув в ответ. Когда-то, давно, в другой жизни, я сама задавала этот вопрос. И Коннор включил телевизор, нашел какой-то прямой эфир и заставил человека начать раздеваться. Так вот просто, с дивана, на телевизор. Тогда я перепугалась до смерти, потом решила: это просто гипноз. Правды я так и не выяснила.
– Я верю, что я разорвусь от злости, если буду просто сидеть и пытаться не думать, – говорю я. – Это вот меня успокаивает.
Джош садится у меня за плечом, обдав теплой волной парфюмерных запахов. Руки, слава богу, не распускает. Не трогает ни фотографию, ни меня.
– И что значат эти знаки? Это же руны?
Мальчик посмотрел «Рёгнарёк» и все теперь знает.