— Есть такая машинка, которая чистит картошку, — вздохнул Робин.
— Но у нас дома ее нет. А нам надо начистить все это. — Она высыпала картошку в миску и поставила ее под кран. — Лучше всего сделаем так: ты начнешь чистить, а я проверю, смогу ли открыть банку тушенки, а потом помогу тебе чистить картошку.
Все это было, конечно, крайне занудной работой после того, как они пережили приключение с космическим кораблем и Сногглом. Робин сказал ей об этом еще до того, как Пег, управившись с другими мелкими делами, присоединилась к нему.
— И все-таки, Пег, — продолжил он, как только она села с ним рядом, — эти космонавты меня разочаровали.
— Почему же? Ты же как раз ими восхищался: «Вот это да! Ну и ну!» Забыл?
— О'кей, о'кей, я так и думаю. Все-таки, мне кажется, они могли бы что-нибудь с этим сделать.
— С чем с этим?
Пег сражалась с особенно ужасной картофелиной, которая чуть ли не гримасы ей строила. И хотя Пег не возражала, чтобы Робин болтал, самой ей говорить не очень-то хотелось.
— С мысленными образами, — задумчиво пояснил он. — Как ты думаешь, почему они смогли спасти Сноггла и Снаггера? Да потому что у деда появилась эта роскошная идея — сообщить им посредством мысленных образов, где находятся Сноггл и Снаггер. Ты в это веришь, да, Пег?
Вообще-то она верила. Но считала, что должна быть справедливой к космонавтам, и не хотела, чтобы Робин имел что-то против них.
— Мы не можем быть в этом уверены, понимаешь, Робин! Мы все-таки знаем, что Сноггл и Снаггер — особенно Сноггл — могли иметь сообщение с кораблем при помощи антенн на голове, они время от времени загорались. Может, Сноггл вовсе не нуждался в нашей помощи. Хотя, конечно, я почти все время говорила, что Сноггл каким-то образом понимал наше отношение к нему. Он знал, что мы ему друзья, а другие люди — нет.
— Ладно, с этим я согласен. Но я уверен, что мы помогли — все четверо, когда посылали на корабль мысленные образы. И все-таки я разочарован. Пусть эти космонавты слишком выше нас, чтобы послать и нам какие-то мысленные образы, вроде «спасибо», — ладно, они, может быть, заняты управлением корабля. Но разве в этом случае сам Сноггл не мог сделать что-нибудь — хотя бы попрощаться? Но ты видишь — ничего, совсем ничего! Вот почему я говорю, что я в них разочаровался.
— Минутку, Робин, — она пыталась говорить спокойно и не горячиться, хотя мысли у нее так и прыгали. — Мы достаточно начистили, а кастрюлю я уже приготовила. Ты ведь знаешь, как долго картошка будет вариться. Давай, кидай ее сюда!
Но даже после этого она не решилась сказать Робину то, что придумала.
— Сначала накроем на стол, — предложила она.
— Что значит — сначала?
— А потом я объясню. Давай, мы это за две минуты сделаем.
И она засуетилась, делая большую часть работы, не потому, что Робин ленился или не хотел ей помогать, просто все ее мысли были связаны с космонавтами. Когда они сделали все, что можно было, в столовой и вернулись на кухню, она сказала:
— Пока варится картошка, у нас масса времени, и я надеюсь, в атмосфере все в порядке. Так слушай, Робин. — Она сделала паузу. — Тогда мы посылали мысленные образы кораблю…
— Да, конечно. Я не понимаю…
— Так слушай. Ты разочарован, так как не получил мысленных образов с корабля. Но это не означает, что нам ничего не было послано. Мы просто не приготовились что либо принимать — разве ты не понимаешь, Робин?
— Пег, это здорово. Я дурак, а ты — умница. Конечно, в тот раз мы сконцентрировались на передаче, а теперь надо сосредоточиться на приеме. Потрясающе, Пег! И как раз подходящее время попробовать. Здесь только мы с тобой — и так тихо.
— Да, и мы сядем по отдельности. Не разговаривай и не думай ни о чем другом. Только вспоминай. Сноггла и Снаггера и задавай вопросы насчет корабля. Если мы не получим ответа, — продолжала Пег, — мы поймем, что им на нас наплевать, — так тому и быть. Но если мы попытаемся — у нас есть шанс получить ответ. Я сяду здесь, а ты — там. Помни, Робин, не болтать! Ни слова!
В течение нескольких минут единственным звуком в кухне было бульканье кипящей воды в кастрюле с картошкой. Но вот Робин громко крикнул:
— Ух ты, черт!
— Заткнись! — Пег почти рассердилась. — Ты же все испортил! Теперь я ничего не увижу. И ты тоже.
— Я видел внутренность корабля. А ты?
— И я. Но не надо сейчас об этом говорить.
— Почему? Я хочу рассказать Джеймсу и дедушке…