Чёрт. Меня только что осенило. Возможно, это место совсем не подойдёт Мэри. «Дай мне пива или убей», — были её слова. А теперь я пригласил её туда, где подают искусство вместо еды.
Шеф-повар что-то говорит об омарах, приготовленных на медленном огне в масле, и о башне из спаржи и трюфелей.
Проклятье. Как я мог так промахнуться. Есть большая разница между желанием побаловать девушку и тем, чтобы заставить ее чувствовать себя не в своей тарелке.
Я потираю лоб. Если Мэри будет хоть немного неловко, мы уберемся отсюда к чёрту. Если ей покажется, что она чувствует себя не на своём месте, то я заставлю ее съесть ребрышки так быстро, что она навсегда забудет о неловкости.
Но тут открывается входная дверь, колышутся длинные темные шторы, и у меня перехватывает дыхание.
Макияж Мэри более насыщенный, чем обычно, а волосы гладкие и красивые, длинные и блестящие. Официантка заходит ей за спину и помогает снять пальто. Я смотрю, как на ее блестящие темные волосы падает свет, когда пальто скользит по её плечам.
— Чёрт, — стону я.
Все в зале замолкают. Падает вилка. Стучит сковорода. Потому что Мэри Монахан — это видение. На ней темно-зеленое атласное платье без спинки, разрез которого выполнен в виде длинной дразнящей буквы V и демонстрирует красивую, элегантную, необычную татуировку и ее обнаженную спину.
Официантка что-то говорит, Мэри поворачивается и идёт ко мне. На ней сексуальные черные туфли на каблуке, а волосы ниспадают на плечи.
Раньше я задавался вопросом, каково это быть в невесомости, каково быть парящим на высоте тысячи миль над землей, где нет никаких правил, где все по-другому и чертовски ново. Где шампанское плавает каплями, а ноги не касаются пола.
Ну, теперь я знаю.
Когда Мэри приближается к столу, я встаю и выдвигаю ей стул. Её тело скользит вдоль моего пиджака, и я чувствую тепло её кожи на своей груди через рубашку. Сегодня она не пахнет кокосом, нет. Это что-то цветочное и тёплое.
— Привет, — говорит она, её голос всё ещё немного хриплый.
Я не могу ничего с собой поделать и провожу рукой по атласной ткани, чувствуя изгиб её тела, пока она садится. Когда Мэри придвигается на стуле, я заглядываю за этот атласный рай и вижу самый верх ее попки, скрытый от мира. Но не от меня.
— Ты выглядишь чертовски эффектно.
Она смотрит на меня через плечо, и я вижу, как её щеки краснеют.
— Это не слишком?
Слишком? Да ладно. А я беспокоился о том, что она почувствует себя не в своей тарелке.
— Ты слышала, как упала вилка, когда ты вошла?
Она застенчиво смотрит в сторону, разворачивая салфетку, пока я сажусь напротив нее.
— Это было случайное совпадение.
Уверен, она осознаёт, какое впечатление производит. И это мне нравится. Мэри — зрелище, которое заставляет раскошелиться и похищает мысли. «Только моя кошечка».
Я не могу оторвать от неё глаз.
— Я думаю об этом каждый раз, когда вижу тебя, но ты действительно самая красивая женщина в мире.
Мэри смущенно закрывает глаза. Спереди её платье выглядит ещё более сексуально, чем сзади, из-за невероятно игривого тонкого кожаного колье. А засос либо зажил, либо она сотворила мега-макияж, потому что я его вообще не вижу. Её шея и грудь — море кремово-белой, идеальной, безупречной кожи. И глубокий вырез, который меня губит.
— Где ты была всю мою жизнь? — говорю я, теряясь в изгибе ее декольте и в том, как этот зеленый цвет платья заставляет её глаза сиять, как настоящие изумруды.
Мэри возится с салфеткой, глядя себе на колени. А потом её глаза встречаются с моими, когда она говорит всего два идеальных слова.
— Ждала тебя.
Да. Сто гребаных тысяч раз. Да.
— Это действительно просто... потрясающе, Джимми, — она оглядывается и, сжимая губы, слегка смеется. — Так необычно.
Я беру её за руку.
— Хозяин однажды сказал мне, что здесь можно играть с едой. Я подумал, что мы можем это сделать, не так ли?
Она сжимает мою руку, и её бедро прижимается к моему под столом. Я вижу, как на её щеках появляется этот знакомый мне розовый румянец.
— Да. Я думаю, что мы определенно можем.
***
За ужином она рассказывает мне о том, где и как росла. Её воспитывала тетя, которая, по её словам, лесбиянка и считала, что женщинам нужны мужчины так же, как рыбам велосипедные школы.
— Но я думаю, что ты ей понравишься, — она потягивает белое вино из огромного элегантного бокала, который делает ее руки очень сексуальными.
— Да?
Мэри кивает и смотрит на меня сквозь бокал, а её смех отзывается лёгким эхом.
— Она большая фанатка «Медведей». Думаю, она простит тебе то, что ты мужчина, раз уж ты «Медведь».
— А твои родители?
Посмотрев вниз, она поправляет салфетку на коленях.
Чёрт.
— Мне жаль.
Мэри качает головой.
— Нет, нет, — говорит она, касаясь края стола. — Я никогда не знала свою маму. Или отца. — Она вздыхает, и её веки дрожат. — Он был немного похож на Майкла.
— Я понял. Не Человек года?
— Именно. Мне чертовски повезло, что у меня есть тетя, — теперь ее глаза немного блестят. — И я думаю, что Энни чертовски повезло с тобой. Даже если ты настоящая интернет-знаменитость. Твоя страница с тыквами, Джимми. — Она качает головой. — Не совсем то, что я ожидала от футболиста. Твои миниатюрные тыквы заставляют задуматься о ловкости твоих рук.
Мое фырканье заставляет пожилую пару взглянуть на меня.
— Ты следила за мной в Pinterest?
— Я следила за тобой везде.
Вот чёрт. Да. Мне нравится это. Очень.
— Что ж, будем надеяться, что я стою твоих навыков преследования после воскресенья.
Ее глаза становятся серьезными и обеспокоенными.
— Ты правда думаешь, что тебя уволят? Не понимаю, насколько это справедливо. Или возможно.
Я знаю, что это несправедливо, но это более чем возможно.
— Нам просто нужно подождать. Но сейчас не о чем беспокоиться, — говорю я, улыбаясь ей.
У меня большой опыт убеждения людей в том, что всё будет хорошо, когда на самом деле ничего, кроме дерьмовой кучи неприятностей, нам не светит. Такими были почти все напутственные разговоры, которые я произносил в последних пяти играх.
Но Мэри не продолжает эту тему. Мы не зацикливаемся на работе, и я ценю это. Чертовски сильно.
— Если бы ты могла что-нибудь сделать, — спрашиваю я её, когда официант заканчивает расставлять закуски, — что бы это было?
Она задумчиво смотрит на стол, на разбросанные крошечные башенки с едой.
— Я не знаю. — Мэри поднимает на меня глаза. — Я и так очень счастлива. Однако Мэнни ищет партнера для своего спортзала, так что я хотела бы помочь ему с этим. Если бы у меня были деньги.
Боже, тренажерный зал. Кажется, это было так давно, но прошло всего несколько дней. Вот что сделает с парнем резкое и быстрое падение. Искореняет время полностью. И я не против.