Примечания:
1 — Yukon — марка внедорожника. Производится компанией General Motors.
2 — Скрэббл — настольная игра, в которой от двух до четырёх играющих соревнуются в образовании слов с использованием буквенных деревянных плиток на доске, разбитой на 225 квадратов. В русскоязычной среде известна также под названиями «Эрудит» или «Словодел».
Глава 30
Мэри
На моей щеке временная татуировка Bears, а в руке крендель с пармезаном. Я следую за Бриджит по паутине лестниц и туннелей через стадион, пока мы не находим свои места, которые располагаются сразу за местами для игроков «Медведей» в первом ряду. Мы так близко, что, кажется, будто находимся прямо на поле.
— Эх, если бы у меня был мужчина, который хотя бы на половину так меня баловал… — говорит Бриджит, жуя свою ярко-синюю сахарную вату. — Тебе чертовски повезло.
Конечно, я так и не сказала Бриджит и Джимми, что никогда раньше не видела ни одного футбольного матча. Я не знаю вообще ничего об этом виде спорта, что, видимо, делает меня совершенно не американкой, но теперь ничего уже не поделаешь.
— Домашние игры — это отпад. Все игроки надевают эти обтягивающие белые штаны, — Бриджит жует сладкую вату. — Посмотри на эти задницы. Боже.
И правда, вид довольно захватывающий. Но того, кто мне действительно интересен, я пока не вижу. Я осматриваю край поля, по которому слоняется множество крепких и мускулистых мужчин. Некоторые из них растягиваются, другие разговаривают или пьют воду из крошечных стаканчиков. Неподалеку расхаживает Радович. Он в тех же спортивных штанах, но вместо кроссовок сегодня на нем ботинки. Его огромное пальто дополнено меховой шапкой на затылке, отчего лоб выглядит огромным.
— А где Джимми? — спрашиваю я Бриджит.
Она перестает жевать, и сахарная вата облаком вылетает из её рта.
— Ты такая милая. Он большой человек в университетском городке. Ты узнаешь, когда он сюда приедет. Обещаю.
Через несколько секунд предсказание Бриджит подтверждается, поскольку дымовые машины начинают создавать дымку вокруг одного из туннелей, ведущих к полю. Он окружен аркой воздушных шаров, окрашенных в сине-оранжевый цвет «Медведей».
Объявляют одного игрока за другим, и их появление на поле встречается громким ревом, аплодисментами и овациями. А затем диктор произносит: «И номер 6. Защитник Джимми Фалькони!»
Но это объявление не встречает одобрения. Нет. Вместо этого стадион наполняется низким бухуууууу.
Я смотрю на Бриджит.
— Что происходит? Почему они свистят?
Она наклоняется ко мне.
— Фанаты любят его, когда он побеждает, и ненавидят, когда проигрывает.
Гнев внутри меня настолько силен, что мне приходится на секунду сесть. Придурки. Семьдесят тысяч придурков.
— Я не смогу на это смотреть.
Но затем Джимми пробегает мимо меня, поднимает глаза и подмигивает. В это мгновение в мире нет никого, кроме него и меня. Он выглядит очаровательным, сексуальным и красивым. И глубоко внутри я чувствую, как какой-то жадный, первобытный уголок моей души говорит: «Этот мужчина мой».
Он исчезает в толпе игроков. Я с трудом сглатываю и проверяю, не потекли ли у меня слюни. К счастью, нет. Пока.
— Успокойся, девочка, — говорит Бриджит, закутываясь в свою куртку. — Мы никуда не пойдем, пока одной из нас не захочется писать так сильно, что будет больно.
***
Больше всего в этой игре меня поражает шум от столкновения игроков друг с другом. Эта разрушающая кости, разрывающая мышцы, сжимающая лёгкие сила взрослых мужчин, которые бегут на полной скорости, с полным октановым числом тестостерона и сталкиваются друг с другом снова, снова и снова. Бриджит всё пытается объяснить мне правила, но она так увлечена игрой, что не может закончить ни единого содержательного предложения. А я все еще не понимаю, что происходит. Но каждый раз, когда начинается игра, и мужчины врезаются друг в друга, все, о чем я могу думать, — это растяжения, ушибы, переломы костей и разбитые мозги. Но больше всего я беспокоюсь о Джимми.
В какой-то момент, кажется, прошла уже треть всего игрового времени, Джимми возвращается, чтобы сделать бросок. Он жестами что-то показывает очень высокому парню с косами. Но прежде, чем он успевает бросить мяч, парень размером с Халка хватает его так злобно, что кажется, меня вот-вот вырвет.
Но Бриджит говорит, что это игра, это футбол. Так и должно быть.
— Если ты собираешься встречаться с квотербеком, тебе нужно научиться любить эту игру.
Встречаться? Я встречаюсь с Джимми? Я вижу, как он бежит по краю поля, чтобы посовещаться с Вальдесом. Я смотрю на его красивые «булочки» и узкую талию. Затем он снимает шлем и вытирает лицо полотенцем. После чего Джимми находит меня взглядом и улыбается своей фирменной улыбкой «ЭЙ, ДЕВУШКА» прямо мне.
Я сглатываю.
Да. Я встречаюсь с ним. Определенно.
Позже, когда «Джетс» нарушают правила, о чем просвещает меня Бриджит, я сажусь, достаю телефон и гуглю «ПРАВИЛА АМЕРИКАНСКОГО ФУТБОЛА».
И прокручиваю, прокручиваю и прокручиваю ленту.
— Эта игра безумная!
Я никогда в жизни не видела ничего подобного, кроме одного раза, когда наткнулась в Википедии на статью о Линии наследования британского престола. Но в этот раз всё намного хуже, потому что описание игры настолько переполнено жаргоном, что я вообще ничего не могу понять. А уж тем более найти какой-то смысл в этих диаграммах X и O1.
Бриджит не обращает внимания на мои слова, потому что прямо перед нами на поле выходят «Медведи». Они занимают позицию — у которой явно есть какое-то официальное название — вдоль воображаемой и, видимо, очень важной линии. Здоровяк Вальдес бросает мяч между своих ног Джимми — это похоже на СОП2, говоря языком Кертиса. Повсюду вокруг Джимми игроки начинают врезаться друг в друга.
А потом Джимми вдруг поворачивается с мячом в руке и смотрит на меня. Кажется, время на всей планете останавливается. Будто кто-то нажал на паузу в потоке реальности Netflix. Его глаза встречаются с моими, и я смотрю на него.
«Ты можешь это сделать. Ты знаешь, что можешь это сделать».
Мир внезапно оживает и снова набирает обороты. Джимми держит мяч у груди, а потом каким-то чудом обнаруживает в игроках брешь, через которую бежит. И бежит. И бежит.
Толпа сходит с ума, когда он мчится к финишу. Руки Бриджит взмывают вверх, и случайные незнакомцы повсюду обнимают друг друга с такой безмерной и чистой радостью, что у меня мурашки бегут по коже.
А «Медведи» вырываются вперед. 6:3 — значится на табло.
Толпа вокруг волнуется, а игроки на поле начинают занимать разные позиции. Но меня не интересует происходящее вокруг, потому что все мое внимание сосредоточено на огромном экране в конце стадиона, где в замедленном темпе воспроизводится бег Джимми. Я вижу, как его обалденное тело в белых штанах движется в замедленной съемке. Каждый раз, когда ступня Джимми касается земли, по его бедрам и заднице пробегает рябь. По той заднице, которую я хватала, царапала и сжимала руками.