— Фадж, — говорит Бриджит. — У меня роженица. Мне нужно идти.
Бриджит моргает, глядя на меня. Что нам делать?
В моей голове мгновенно созревает план.
— Возьми «Убер». Они заберут тебя у входа. Они работают?
Бриджит рассеянно кивает, открывая приложение.
— Отлично.
— А мы, — тепло говорю я Энни, — едем домой. Что ты говоришь?
Она фыркает, а затем говорит: «Да, пожалуйста» возле моего уха.
Пока Энни цепляется за меня, я большим пальцем набираю короткое сообщение:
Твой брат подрался.
Энни со мной. Я отведу её к себе на квартиру.
Удачи, моя любовь. У тебя всё получится.
Далее следует смайлик. И сердце.
— Хочешь сказать что-нибудь своему дяде? Пожелать ему удачи?
Вот тогда Энни впервые немного улыбается. Она снимает перчатку и твердым крошечным пальцем с немного грязным ногтем нажимает на футбольный смайлик, а затем снова прижимает лицо к моей шее.
***
Я помню, что после того, как я переехала жить к своей тете, когда мои родители умерли, она всегда готовила печенье, когда мне было грустно. Если я впадала в истерику или плакала из-за чего-то, она говорила: «Ну, теперь ты не можешь плакать, букашечка. У нас же есть овсяное печенье с изюмом. Как насчет его?»
Энни цепляется за меня всю дорогу до парковки и не отпускает, пока я не усаживаю её на переднее сиденье. Стоп. Что, черт возьми, я делаю? Это неправильно. У меня в голове вспыхивает длинный поток новостей об опасности передних сидений для детей. Поэтому я снова беру её и опускаю на сиденье сзади. Она берет панду Фрэнки и сжимает её, но она не пищит. Просто щелкает.
— Это принадлежит моей собаке, — говорю я. — Он тебе обязательно понравится.
Энни с подозрением смотрит на меня. Кажется, она из тех детей, которые теряются в своих мыслях. Может быть, это очень похоже на меня.
— С твоим папой всё будет в порядке. Ему просто нужно разобраться с несколькими вещами.
Я почти уверена в этом так же, как и в тонкостях тюремной системы округа Кук. И, надеюсь, ему обеспечена ночь в вытрезвителе.
Я закрываю пассажирскую дверь и обхожу машину. Энни прижимает панду к груди и смотрит на меня как ястреб. Я запрыгиваю, пристегиваюсь и поворачиваюсь к ней.
— Знаешь, хорошо, что ты была сегодня там, потому что я собиралась пойти домой и испечь печенье.
— Печенье? — говорит Энни, её глаза широко распахиваются, и впервые она выглядит почти счастливой. Я тянусь назад и кладу руку на ее крошечное колено в крошечных грязных колготках.
— Да. С шоколадной крошкой. Что ты скажешь?
Затем я вижу эту очаровательную улыбку. Улыбку, которая действительно так похожа на улыбку Джимми, что захватывает дух. Энни снова сжимает панду, которая на этот раз каким-то чудом немного пищит. Она прижимает игрушку к груди.
— Хорошо? — спрашиваю я, заводя двигатель. — Печенье. Звучит неплохо?
Она сияет.
— Да.
Я включаю двигатель и регулирую зеркало заднего вида, чтобы видеть Энни. Я вспоминаю свое самое первое свидание с Джимми.
— И еще одна маленькая птичка сказала мне, что тебе нравится передача «Как это сделано». Это правда?
Ее глаза загораются и сверкают, и я чувствую что-то, чего никогда раньше не чувствовала — прямо под моим сердцем.
***
Фрэнки Наклз следует за Энни как её личный сторожевой пес и даже не пытается отобрать у неё панду.
— Ты ему нравишься, — говорю я, наклоняясь, чтобы поставить форму с печеньем в духовку. Она помогла мне сделать их — я всё смешивала, а Энни раскатывала тесто, так что наше печенье представляет собой очаровательно крошечные шарики. Размером с лилипута.
Но Энни не отвечает. Просто улыбается и стоит перед дверцей духовки, наблюдая, как шарики из теста блестят на жаре.
Я устанавливаю таймер, беру Энни за руку и веду в гостиную, где помогаю ей лечь на диван. Под своими ладонями я чувствую её тощее тело. Даже её ребра. У нее нет ни грамма лишнего жира. В этом возрасте я была такой пухлой, что когда села на дверцу посудомоечной машины, то сломала её. Но Энни просто перышко. Я не стала снимать с нее сапоги, потому что здесь холодно, а теперь беру одеяло со спинки дивана и закутываю её в него. Я снимаю с неё сапоги, и Энни автоматически поджимает ноги и дрожит.
Я вспоминаю, что моя тетя делала в очень холодные дни, когда я долго играла на улице. Я провожу руками вверх и вниз по её рукам, чтобы немного разогреть их. Сначала Энни напряжённая, как доска, но постепенно начинает расслабляться и немного улыбаться. В этот момент Фрэнки подскакивает к ней и подносит нос к её лицу для поцелуя. Из-за внезапного разряда статического электричества происходит щелчок, который вырывается в воздух. Фрэнки смотрит на нее, она смотрит на Фрэнки, и он чихает ей прямо в лицо.
Смех Энни прекрасен, заразителен и чист. И это заставляет Фрэнки лизать её ещё сильнее. Дюйм за дюймом, всё лицо, нос, веки. Когда он доходит до её ушей, Энни взвизгивает во все горло и плюхается на меня, хихикая так сильно, что едва может дышать.
Она бросает панду и обнимает Фрэнки за бочкообразную грудь. Он смотрит на меня с выражением: «Ну, вот и все, мама Мэри! Теперь я могу умереть счастливым!» А потом немного разворачивается, подставляя Энни живот.
У меня в кармане гудит телефон, и пока Энни занята с Фрэнки, я пользуюсь случаем, чтобы взглянуть на него. Это Джимми отвечает мне.
Она в порядке?
Он ублюдок.
Я делаю быстрый снимок, на котором она обнимает Фрэнки, и подписываю: «Все в порядке!» Я вижу, как он печатает, а потом приходит сообщение:
Большое спасибо, Мэри.
Чёрт.
Ты выиграл?
Я не знала, стоит ли ей смотреть тебя по телевизору.
Поэтому вместо этого мы сделали печенье.
Звенит таймер, и я торопливо возвращаюсь на кухню, вытаскивая печенье до того, как оно начнёт подгорать. Идеальное время, слава Богу. Бедняжка провела достаточно тяжелый день, не хватало еще срабатывания пожарной сигнализации. Я ставлю лист на решетку и снимаю прихватки. Мой телефон снова гудит.
Я должен внести за этого ублюдка залог.
И да. Мы выиграли!
Моё сердце настолько переполнено, настолько радуется за него, что я чуть не плачу.
Мы будем здесь.
Я знала, что ты выиграешь. Я просто знала это.
Xoxo
Заглянув в гостиную, я вижу, что в Энни есть немного от миссис Фридлендер, потому что она без всякой помощи нашла нужный канал с передачей «Как это сделано». На экране бесконечная линия леденцов заполняет конвейер, и я вижу, как Энни улыбается, притягивая Фрэнки немного ближе.