— Да. Чувствую, — мои слова едва слышны даже мне. Но он меня слышит, я точно знаю. — И это пугает меня до смерти.
— А ты не бойся, — его голос звучит грубо и уверенно. — Я так долго ждал встречи с кем-то, кто заставит меня чувствовать себя так, как я чувствую себя с тобой. Как будто я в безопасности, любим и необходим. И как будто я не так уж одинок, в конце то концов.
— Ты не…
— И ты тоже. Потому что я буду защищать тебя, заботиться о тебе и дам тебе всё, что тебе нужно. Осознание, что я буду с тобой, — это единственное, что было хорошего в сегодняшнем дне. Ты. Только ты. Поминаешь?
— Ты же знаешь, что понимаю.
— Я думаю, что мне придется тебе это показать. То, что я хочу. От тебя. Прямо сейчас. В глубине души я хочу только тебя…
Наши взгляды встречаются. Он врезается в меня и рычит.
— Чёрт, — выдыхаю я. Чистая человеческая потребность в этом настолько сильна, что я даже не в состоянии ему ответить.
— Если бы мы были просто волками в дикой местности, знаешь, что бы я всё время пытался сделать?
Джимми врезается в меня ещё глубже, и я со стоном выдыхаю:
— Знаю.
Потому что я очень и очень хочу этого. То, что он делает с моим мозгом, неразумно. То, что он делает с моим телом, происходит почти автоматически. Прямо сейчас мы далеки от логики. Мы пропитаны феромонами, потребностью и желанием.
— Я буду пытаться овладеть тобой при каждом гребаном удобном случае, Мэри Монахэн. Вот что ты делаешь со мной. Вот что творится у меня в голове.
Это именно то, что мне нужно услышать. Это фантазия, которую я похоронила, фантазия, которая было нелепой, неловкой и безумной. До этой поры.
— Скажи мне, что ты этого хочешь.
— Да. Я хочу этого. Мне это нужно.
— Хорошая девочка.
Я действительно хочу этого. Я чувствую себя разорванной, испуганной и удивленной. Я чувствую себя совершенно, невероятно свободной.
— Ты мне доверяешь? — говорит он, снова входя в меня, но на этот раз уже не так агрессивно. Тщательнее. Нежнее.
— Да. — Мне даже не нужно об этом думать.
И именно тогда его пальцы сжимаются вокруг моей шеи.
Это заставляет меня немного паниковать, но не сильно. Потому что я действительно ему доверяю. И я нуждаюсь во всём, что он может сделать.
— Я собираюсь перекрыть тебе воздух, совсем чуть-чуть, — говорит он мне на ухо. — Тогда, ты сможешь подарить мне третий.
— Вещи, которые ты говоришь, сводят меня с ума, Джимми, — мой голос звучит напряженно и хрипло.
— Отлично. Именно это я и хочу услышать. — Он крепче сжимает свою руку.
Я чувствую, как бьется мой пульс под его рукой. Джимми не отводит от меня взгляда, он серьезен и сосредоточен.
— Я хочу никогда не отпускать тебя, Мэри.
— Тебе и не нужно этого делать.
— Ты поедешь со мной в тур? — спрашивает он низким гортанным голосом.
Я с трудом сглатываю.
— Я тебе там не нужна.
— Нихрена подобного, — его хватка становится ещё крепче. — Я нуждаюсь в тебе больше, чем ты можешь себе представить. Мне нужно, чтобы ты была со мной. Я хочу, чтобы ты была со мной. Рядом со мной, чёрт возьми, в моей постели, в моей жизни. В туре. В самолёте. Не просто ради траха. И не только для грязных делишек. Мне нужно, чтобы ты позволила мне любить тебя. Мне нужно, чтобы ты позволила мне влюбиться в тебя. Я больше не могу любезничать по этому поводу.
Прямо сейчас, с этим огнём между нами, и его огромной рукой вокруг моего горла, я чувствую, как всё меняется. Он перестает быть тактичным, если вообще когда-нибудь таковым был. Все меняется. Я чувствую это, смотря в его глаза. Джимми очень серьезен. Я серьезна. Всё это очень серьезно.
Самый серьезный момент, в котором я когда-либо участвовала.
— Кончай ещё раз, — говорит он, придвигаясь ещё немного. Его ладонь упирается мне в грудину. — Позволь мне любить тебя. Не заставляй меня ждать.
Именно тогда это и происходит.
Самый жёсткий, самый возмутительный, самый фантастический оргазм в моей жизни. Я выкрикиваю его имя во всё горло, а он рычит:
— Отдай мне всю себя полностью.
______________________________
Примечание:
1 — Бокс голыми кулаками, бокс без перчаток (англ. bare-knuckle) — начальная стадия развития бокса, отделяющая современный бокс от кулачного боя.
Глава 35
Джимми
Субботним утром, поднявшись на борт самолета нашей команды, я нигде не вижу Мэри. Весь вчерашний день я потратил на то, чтобы поправить свое финансовое положение. Я, конечно, далек от разорения, но мой кошелёк стал на тридцать тысяч легче, а я ещё ближе к тому, чтобы выбить дерьмо из моего братца.
Я узнал, что случилось следующее: после моей победы в воскресенье, он ушел глубоко в минус благодаря своим букмекерам. Потом он напился и умудрился залезть в мои счета — что чертовски просто, когда знаешь чей-то номер социального страхования, день рождения, девичью фамилию матери и все остальное, что нужно знать о человеке. Но пока всё в порядке. Вроде как. Если ты брат Майкла, у которого полно денег, он счастлив, а Энни в безопасности.
Но нет никаких сомнений, что пришло время привлечь адвокатов и полицейских. Я не сделал этого вчера, потому что, когда запахнет жареным для Энни, я должен быть рядом, чтобы помочь. А я, откровенно говоря, не смогу сделать этого из Денвера. Однако мне удалось уговорить брата отпустить её на выходные к родителям Вальдеса, чтобы он мог поехать в Хорсшу-Хаммонд и потратить все мои деньги, которые он присвоил, но до сих пор не сознался в этом. Я сказал ему:
— Просто разреши ей провести выходные с мистером и миссис Вальдес. И тогда ты сможешь делать столько ставок, сколько пожелаешь. Даже снять шлюх. Мне на это наплевать. Просто оставь Энни в покое.
Так что, по крайней мере, об этом я могу не беспокоиться. Слава Богу.
Я осматриваю ряды сидений, минуя линейных нападающих, сидящих там, где обычно располагается первый класс, и защитников в «бизнесе». Прохожу в тренерскую зону и оглядываю проходы в поисках Мэри. Здесь ещё не все парни, но большинство. Я узнаю нашего фотографа по копне её светлых волос, собранных в тугой пучок на голове, и одного из врачей команды, сидящего в хвосте самолета. Он, как обычно, читает и поправляет очки. Но Мэри нет.
Бл*дь. Не знаю, что в прошлый раз на меня нашло в постели с ней, но я был абсолютно не в своем уме. После той херни, что я ей наговорил, уверен, что она чертовски напугана.
Но я ничего не мог с этим поделать. Я ничего не мог поделать с собой. Я не мог остановиться.
Я смотрю на часы. Тик-так, тик-так. Все ребята устраиваются, а Радович входит со своим халявным портфелем Дикс Спортинг Гудс1, а его «Медвежьи» треники скомканы в районе промежности, словно пачка продуктовых пакетов.
— Как себя чувствуешь? — спрашивает он, глядя на мою промежность.
— Прекрасно, тренер. Намного лучше.
Он наклоняется вперед, сжимая губы и глядя на мое плечо.