— Ну, как?
— Идеально.
Мэри тянется за банкой Адвила и протягивает ее мне. Я кладу четыре таблетки на ладонь и проглатываю их без воды.
Она качает головой, глядя снизу вверх.
— Как грубо.
— Но ты же знаешь, что я мягкий, — я прижимаю руку к груди. — Вот здесь.
Уголки ее глаз морщатся, когда она улыбается.
— Сегодня с тобой все будет в порядке. Я буду рядом с тобой.
Я убираю ее волосы со лба и обхватываю рукой подбородок.
— Да.
— А теперь последнее. Кто-нибудь еще увидит это место? — спрашивает Мэри, указывая на спортивную ленту высоко на моей ноге.
— Нет, только ты.
Она поворачивается и достает из сумки тюбик губной помады. Аккуратно и густо накладывает её, глядя в зеркало, а затем, вновь опустившись на колени, оставляет нежный поцелуй на ленте с внутренней стороны моего бедра.
***
Мэри первой направляется к автобусам, а я решаю выйти следом. Я забираю книги из ее комнаты и засовываю их в свой чемодан, который застегиваю на молнию и запихиваю в шкаф. Затем я смотрю на свой телефон. Прошла ровно одна минута.
Поэтому я открываю свой чемодан, достаю том «Сердце тантрического секса» и листаю его. Это немного хипповая книжка, что мне очень даже нравится. Не слишком заумная и не слишком вычурная. Просто чертовски сексуальная.
В этой книге есть место нежности, что мне тоже нравится. Я люблю порно так же сильно, как и любой другой парень, но это совсем другое дело.
Она совсем другая.
Иногда Вальдес проделывает что-то типа гадания, открывая книгу на случайной странице. По-моему, он называет это «библиомагией», не помню точно, но уверен, что как-то так. Он обычно делает это с Библией, потому что она его книга заклинаний. Словно хиромантия для книжного червя. Все ответы внутри книги, вы просто должны их найти.
Так что я пробую.
Закрываю глаза и опускаю палец на страницу. Мой палец приземляется на Главу 15 «Сила любви» и строчку «Любовь освободит тебя, если только ты ей позволишь».
Черт. По моей руке пробегают мурашки.
«Любовь преобразит твой мир, если ты поверишь, что это возможно».
Я теряюсь в словах. В том, насколько они правдивы и насколько возможны, пока не раздается тяжелый стук в мою дверь и Вальдес не кричит: «Давай, приятель! У нас тут игра, которую нужно выиграть!»
Как можно быстрее, я хватаю обложку «Сознания чемпиона», обматываю ею книгу по тантре и кладу в сумку. Но вдруг, кое-что на прикроватном столике привлекает мое внимание. Мэри оставила свое кольцо в моей комнате рядом с будильником. Я верчу его в пальцах. Эта штучка совсем крошечная, едва налезает на первый сустав моего мизинца.
Я мог бы унести его обратно в ее комнату. Но я опаздываю, Вальдес ждет, а иметь талисман удачи никогда не помешает. Абсолютно никогда.
Глава 42
Джимми
Чертов Бронкос. Без шуток.
Мы начинаем неплохо, с приличным ответным ударом, который дает нам хорошую позицию на отметке сорок. Сегодня ясный, холодный осенний день. День победы. День для хороших чёртовых дел.
Но первое, что они делают, — это тачдаун. В первые двадцать секунд игры.
Придурки.
С такими мыслями в моей голове мы вновь выходим на поле. Я сосредотачиваюсь. Я успокаиваюсь. Я обдумываю это. Вальдес бросается ко мне, и защитник проходит между моим левым подкатом и защитой. Классический вишбоун. Тройной вариант…
Но потом, один за другим, все варианты, как говорится, отпадают. Сначала Вальдес вступает в быстро обостряющуюся драку с одним из защитников, которая начинается с того, что защитник кричит: «Чертовы гватемальцы!» в его лицевую маску, и с этого момента ситуация экспоненциально ухудшается. Потому что знаете, кто гватемалец? Мой грёбаный защитник.
Вот такие дела.
Мне нужно быстро решить, как немного изменить игру, ожидая, пока мой полузащитник появится слева от меня.
Но он этого не делает.
Потому что его жена гватемалка.
Бл*дь, бл*дь.
А второго моего полузащитника сбивает эффектный хомут, который происходит так чертовски быстро, что судьи даже не видят этого. Ублюдки.
Как будто вся моя наступательная линия внезапно превратилась в латиноамериканских воинов, сражающихся за социальную справедливость. Прежде, чем мы успеваем сделать первый тачдаун, защита противника охватывает меня, роясь, как огромные хищные сине-оранжевые шершни.
Когда я восстанавливаю некоторое подобие равновесия, в ярком холодном небе надо мной я слышу, как Радович в сторонке кричит: «Что? Бл*дь!». Я оглядываюсь и вижу, как он расплющивает еще одну банку Red Bull и смотрит на меня, раскинув руки в ярости, с таким красным лицом, какое под силу сделать только профессиональным главным тренерам. Будто у него осталось только две секунды до коронарного удара, но он слишком крепкий орешек, чтобы упасть замертво на поле.
Один из защитников противника помогает мне встать и шлепает меня по заднице. «Добро пожаловать в долбаный Майл Хай Сити, Фалькони. Кажется, мы чертовски тебя опустили».
Ублюдок.
Еще я охренеть как запыхался, потому что Радович заставляет меня идти в неподготовленное наступление, что чертовски не нормально, когда вы находитесь так высоко от уровня моря. Я почти не вижу здесь птиц. Пусть меня и называют Соколом, но даже мне нужен кислород, и это плохо.
И вот к концу первой четверти у меня возникает то давнее тревожное ощущение, что мы по-королевски, эпически, полностью, профессионально вы*баны. Когда нападающий Денвера медленно, но верно марширует по полю, Мэри появляется рядом со мной с баллоном кислорода, который накидывает мне на лицо. Она включает его на полную мощность, и внезапно мир начинает проясняться.
Но от ясности в голове мне становится только хуже. Наша линия защиты не выдерживает атаки. Ничего подобного я еще не видел. Складывается ощущение, что этих ублюдков из Бронкос накачали наркотиками, и я просто наблюдаю за игрой сквозь пальцы, не вмешиваясь в происходящее.
Мэри подходит и протягивает нам с Вальдесом бутылки воды. Она смотрит мне в глаза, раздувая ноздри и стискивая зубы.
— Что?! — говорю я. — Это не я!
— Джимми! — рычит она.
И бросает мою бутылку воды на скамейку, прежде чем уйти.
И тогда Вальдес издает смех Санта-Клауса.
— Заткнись, — говорю я, но его улыбка настолько заразительна, что я буквально ничего не могу с собой поделать.
— Вы такие милые, — смеется он. — Супер милые. У вас достаточно огня, чтобы оставаться в браке семьдесят лет.
— Ты просто...
— Ты знаешь, что я прав, чувак. Ты, блин, это знаешь.
Мы опять на поле и снова не везет. Одна блокированная атака за другой, одна неполная передача за другой. Одна нога за пределами поля при идеальном ответном ударе.
Проклятье.
На перерыве в раздевалке Радович произносит речь. Он пугающе спокоен, как умирающий или серийный убийца.