— Здесь нельзя оставаться. Жаль, что другие настолько слепы и не пошли за мной. Кажется, если доберемся на другой берег, то будем спасены.
— Откуда такие сведения?
— Всего лишь ощущения.
— Ну тогда… побежали?
— Побежали. Вещи со мной.
— Мои тоже.
И мы бежим, не чуя ног под собой. Полночь. Проклятое время всегда и везде, когда один день уже потерял силу, а второй еще не наступил. Беззвучный вой сбивает с ног. Мы не успели. Над гостиницей возвышается нечто. Кукла. Огромных размеров. Улыбается. И я узнаю эти зубы. Нам не успеть, не убежать. Гримасничающая харя приближается к нам, зависает сверху. Поздно. Я не успела. От гостиницы несет запахом смерти. Там все уже мертвы. На что надеялся хозяин? Что вместе нам удастся выстоять и уничтожить эту тварь? Наивно. Мне не сдвинуться с места. Зубы всё ближе. Я уже вижу, уже чувствую, как они кромсают моё тело, выдирая куски. Меня больше нет, хотя еще секунду буду наблюдать, как смерть пришла за мной.
Большая черная лохматая зверюга выпрыгивает передо мной. Скалится тремя рядами клыков-сабель, рычит на склонившуюся надо мной тварь. Не понять, кто из них страшнее, кто принесет мне гибель. Два монстра срываются в схватку, вгрызаются друг в друга, заваливая пространство кусками вонючей плоти. Мой спутник уже мертв. Его растерзанный труп лежит у моих ног. А я не в силах сделать шаг. Стою. Нет, не оцепенение. Я почему-то равнодушно наблюдаю за боем двух чудовищ. Кто бы ни победил, останется лишь один. И он будет потрепан. Может, справлюсь? Все равно бежать некуда. Однако, несмотря на устрашающие размеры, кукла валится, падает наземь, оглашая округу предсмертным визгом. Лохматый победил. Что теперь? Примется за меня? Нет… ковыляет, доверчиво тыкается в ладонь окровавленной мордой… и исчезает. Он меня защищал?
Без права выбора
Яринка отводила телефонную трубку от уха, не в силах выслушивать эту истерику. И пыталась успокоить в моменты, когда женщина на той стороне связи переводила дыхание для очередного срыва.
— Нина Алексеевна, с Сережей все нормально. Да, была авария, но он почти не пострадал, так, ссадины да шишки, все кости целы, все нормально. Нет, Ира видела его сразу после наркоза, потому он и был такой странный. Наркоз зачем? Так зонд вводили, проверяли, не повредил ли внутренние органы. Не повредил, все хорошо. Нет, трубочку ему не дам, он спит. Он вообще много спит, ему сил нужно набираться, — она врала напропалую, пытаясь это делать убедительно. На той стороне связи находилась мать Сергея, готовая сорваться из Москвы.
— Нет, приезжать не надо, я справлюсь, тут ничего сложного. Да, конечно, звоните.
Девушка не смогла сказать паникующей женщине, что сын потерял память, что врачи не рискуют давать каких-либо надежд на лучшее. Нет медикаментов, лечащих амнезию. Не существуют, не изобрели. А что есть? Есть безразмерное терпение и вера в собственные силы. Она, Яринка, все сможет, все сумеет. Справится сама.
— Сереж, ты знаешь, где находишься?
— Конечно, знаю. В больнице.
Вздох облегчения.
— А почему ты здесь?
— Так у меня же эта, желтуха.
Да твою ж мать! Видя обстановку, Сергей понимал, что находится в лечебнице, и искореженная память подбрасывала причину пятилетней давности. Прогресс восстановления не наблюдался.
— Ир, он мне шесть раз звонил за последние три часа.
— Жанна, а чего ты хотела?! У человека амнезия, скажи спасибо, что он вообще помнит, кто ты такая.
Сергей Александрович, лечащий врач и полный тезка Сергея, недоуменно смотрел на примелькавшуюся в последние дни девицу.
— Как это выписать? У него срок пребывания в стационаре минимальный — сорок суток, а то и больше.
— А вот так, взять и выписать. Он все равно придет к вам с этим же вопросом и бутылкой коньяка. Уж я его знаю.
— И что с того? Лечение никто не отменял.
— С капельниц его сняли, швы тоже поснимали. С уколами и таблетками я как-то сама справлюсь.
— Вы понимаете, о чем говорите?!
— Отлично понимаю.
— Он должен быть в больнице под наблюдением врачей. Это вам не шутки!
— А какой в этом смысл? Вот вы мне раньше не врали, так теперь и начинать не стоит.
— Что вы этим хотите сказать?
— То, что все равно медицина ему не поможет. Зато может помочь привычный ритм жизни и знакомая обстановка.
— И у вас есть гарантии?
— А у вас?
— Мы-то врачи, нам положено заботиться и не о таких. И вы согласны взять на себя полную ответственность за человека, потерявшего память?
— А у меня есть выбор? К тому же, с какой стороны брать ложку, он отлично помнит, а остальное — мелочи.