— Мне сразу сигарету. Я тут барменом. Пора на отдых — наблюдать.
Присутствующие рассыпаются скомканными салфетками, промасленными пятнами усеивая пол. Парча слезает с крыльев ангела, бесстыдно обнажая золотые перья.
— Шутник ты. А кто работать будет?
— И не забудь оливку. Без миров.
В ритме сердца
Это было как другая жизнь, полная, настоящая, отдельная от школы, и от дома. Это было место, где всегда тепло, где сердце учащенно бьется, выстукивая каблучками ритм. Совершенный мир, утонувший в огнях рампы. Яринка была самой маленькой, моложе всех как минимум на три года, и участники танцевальной труппы любили девочку, баловали, покровительствовали. Огромный коллектив, только концертная группа насчитывала пятьдесят человек. Двадцать пять пар, четыре из них — сольные. И в одной из них — она, Яринка. Маленькая девочка со своей мечтой.
— Совершенная жемчужина, — не уставала восхищаться Виктория.
— Чует мое сердце, уведут ее от нас, не оставят в провинциальной труппе такую драгоценность, — искренне сокрушалась Галина Михайловна, давно смирившись с тем, что молодой и неопытный хореограф обскакал ее тогда, увидев потрясающие способности девочки, пришедшей, чтобы вступить в ансамбль.
— Сколько лет вашей цыганочке? — поинтересовался Игорь Александрович у худруководителя народного ансамбля, приехавшего на Оренбургский смотр.
— Четырнадцать, — едва слышно ответила Галина Михайловна. Сердце екнуло, подтверждая давно догадку — девочку заберут. Уж если сам Всевышний Господь Бог, Игорь Моисеев, положил глаз на девочку, то точно заберут.
— Четырнадцать? И столько страсти… Она в этом году заканчивает восемь классов?
— В следующем.
— Поторопите их, пускай сдает экстерном. Новая школа на последнем году обучения ей ни к чему.
— Игорь Александрович? — Галина Михайловна не стала озвучивать вопрос, ограничившись лишь интонацией в голосе.
— Да, я заберу ее после ваших гастролей по Корее.
У нее дрожали руки. Дрожали ноги, ресницы, слезы на ресницах. Она стояла и смотрела на двух людей, которые, не обращая внимания на ее присутствие, в спокойном разговоре решали ее судьбу. Но она была счастлива оттого, что мечты сбываются. Попасть в труппу Игоря Моисеева — попасть на Олимп танцев. Там конкурс — все девочки Советского Союза на одно место. Это был миг ее триумфа, признание ее таланта и желания танцевать. В ритме сердца.
А перед этим разговором был тот самый танец, во время которого ее заметили. Сценическая постановка цыганского танца с одной сольной женской партией и четырьмя мужскими. Вот только за двадцать минут до выхода на сцену Яринка сидела в кулисах и натурально выла: нервы не выдержали, отразившись острой зубной болью. Бежать к врачу не было времени, лекарства не помогут.
— Черт, мелкая, завалишь же! — Сергей "Сефа" бился головой об стену, понимая, что провалят смотр.
— Не завалит, держи, — Игорь протянул Яринке бутылку коньяка. Та без раздумий выдула четверть бутылки, не обратив внимания, как округлились глаза ее партнеров.
— С ума сошла?! А пополоскать больной зуб и выплюнуть слабо?!
Яринка виновато пожала плечами и, услышав объявление их номера, вышла на сцену как ни в чем не бывало. Зуб больше не тревожил. Опьяненная вдвойне, азартом зажигательного цыганского танца и коньяком, девочка выложилась на полную, отдавшись ритму танца до последнего вздоха.