Несколько часов спустя пришли практики. Девять человек. Один старик, две женщины в годах, остальным было около двадцати лет. Они молча попробовали нашего угощения, и старик, помолчав, деловито кивнул:
— Неплохо.
К сожалению, их группа ограничилась лишь одним словом, но вот когда пришли кочевники, сразу стало шумно.
— Эй! Что там такое? — один из них полез смотреть содержимое шкафа, стоящего за спинами родичей.
— Ай! — тут же закричал он, схватившись за руку. — Больно! Жжется!
— Будет еще больнее, если дверки откроешь, — пообещал я ему, и тут всех заглушил вопль здоровяка, первым попробовавшего суп.
— Ха-а-арр! — орал он, сорвав с себя безрукавку. — Ха-а-аррр!
— Хочу весь! — прооравшись, он влюбленным взглядом воззрился на супницу. — Отдайте его мне.
— Это удовольствие не для каждого, — попробовал я охладить его пыл. — Если есть что-то ценное, можем совершить обмен, если нет, то иди стороной и не мешай другим.
— Вот. Ее отдам! — подняв брошенную на пол безрукавку, кочевник и потряс ею перед моим носом. — Забирай.
— В моем доме уже есть шкура, о которую я вытираю ноги, зачем мне еще одна. Оставь ее себе.
— Оружие дам! — не унимался возбужденный мужик и вытащил кривой ятаган с зазубринами на краях. Во всяком случае мое понимание оружия отнесло его в эту категорию.
— Не интересует, — я поморщился. — Я же ясно говорил Эйшиа, что мы будет сотрудничать только с состоятельными людьми, а не с голодранцами. Почему она привела сюда нищебродов? Иди отсюда, прочь.
— Эй! — возмутился кочевник. — У меня птица есть, большая птица! Меняю суп на птицу! — и с глазах его мелькнули хитрые искры. — Если сможешь взобраться на нее, взлететь и облететь город, это будет сделка.
— Сначала покажи свою птицу, грязный дикарь.
— Иди за мной! — и кочевник бросился к выходу, расталкивая всех руками.
— Как животное, — скривился я, — не умеет как следует вести себя и в город явился. Сидел бы в своей степи. Чего он здесь позабыл?
Громкости голоса я не занижал, и многие слышавшие мои слова с ними соглашались. Выйдя из шатра, я увидел птицу, о которой распинался степняк. Росла у меня в другой жизни на даче яблоня, так этой птице, чтобы до верхних яблок добраться, даже взлетать не пришлось бы. Опустила бы голову и склевала их. Метров шесть в высоту или даже больше. Ее большое тело обвивали широкие ремни, а на спине было длинное сидение, на котором могло уместиться, как минимум, три человека.
В моей голове хранилась полная энциклопедия по птицам, но этого экземпляра в ней не было. «Должно быть, выведен искусственным путем и оттого имеет кучу недостатков. Выведена», — поправил себя сам себя, потому что это была самка. Злая, нервная самка. Из-за того что я уже заключил контракт с маленькой птицей, подобного я не мог ей предложить, но зато мог пообщаться, транслируя образы с эмоциональной окраской.
Большое тело, больший разум. Услышав меня, она повернула голову и посмотрела в мои глаза. Чтобы произнести пламенную речь, нужно время, но мыслеобразы способны справиться с этим гораздо быстрее.
— Ну что, рискнешь взобраться на нее? — не скрывал довольной улыбки кочевник. — Поднимешься в воздух или нет, суп будет мой. Решайся, дерзкий мальчишка, задницу которого давно не пороли!
Нас обступила большая толпа, почувствовав запах развлечения, люди с интересом смотрели на нас, и даже молчаливые практики вышли и не сводили с меня заинтересованных взглядов.
— Значит, если я пробую взобраться на спину птицы, а она меня не пускает, я проиграл и бесплатно отдаю тебе супницу с чудесным супчиком. Если взобрался на спину птицы, она взлетела и сделала круг в воздухе, то птица моя, а ты взамен получаешь супницу с супом. Так?
— Все так! — гордо выпятил грудь кочевник. — Мое слово — это слово Степи. Оно нерушимо.
— Пфф, — фыркнул я на это заявление и подошел к птице. Изогнувшись, она наклонила голову ко мне и приоткрыла клюв.
Шшш.
С легком шипящим звуком упала полоска кожи, которая сковывала ее.
Шшш.
Шипели и падали на землю ремни, стягивавшие птицу.
— Ты что творишь?! — заорал кочевник, а потом осекся, потому что встрепенувшаяся птица после того, как сбросила с себя сиденье, опустила крыло, чтобы мальчишка мог сам взойти по нему на ее спину.
За секунду птица подо мной рывком взлетела выше городских стен, а я раскинул руки в стороны и захохотал. Как же хорошо! Под нами замелькали маленькие улочки, миниатюрные крыши домов и, сделав круг над городом, я с сожалением послал ей мыслеобраз, чтобы она снижалась. В ответ пришла картина, большой, мертвой туши, и, чуть подумав, послал ей согласие. Прокормить эту махину будет совсем непростой задачей.