— Угум.
— О, Миланэ, теперь вижу, что ты устала больше некуда. Пошли со мной, пошли.
Как маленькую, она её вытащила с купели, зачем-то долго оттирала, хотя Миланэ уверяла, что справится сама, отвела в комнату, постелила что-то красивое и уложила спать. Дочь Сидны лишь коснулась щекой к чистой ткани и сразу провалилась в чёрное забытьё безо всякого сознания.
========== Глава VI ==========
Глава VI
Миланэ уснула, а Хильзе ушла в город. Она решила сама поехать в то самое поселение возле столицы.
У неё там весьма важное дело: тяжело болеет одна Ашаи, по имени Сталса, которую она хорошо знает много лет, подруга её первой наставницы. У этой сестры есть ученица-найси — маленькая ученица — которую наставница решила отдать в дисципларий. Она видела в ней все задатки и способности, но недуг скосил её, она даже с трудом передвигалась по дому.
Хильзе должна забрать эту львёну-ученицу с собой в Марну, чтобы та прошла Круг Трёх сестёр, которые или подтвердят способности юной ученицы и дадут рекомендацию в дисципларий, либо отвергнут их. Подруга-Ашаи вовсе не просила об этом Хильзе, но всё говорило о том, что дни Сталсы сочтены, несмотря на молодой — ей даже ещё не было пятидесяти — возраст. Недуг Сталсы был крайне странным, никто так и не смог определить его природу, но она подозревала, что отравилась по неосторожности чем-то редким и необычным. Учитывая то, что ещё в юности она неистово влюбилась в фармацию и постоянно проводила эксперименты на грани официально высмеянной, отвергнутой алхимии, то это было похоже на правду.
Долг велит забрать ученицу до того, как подруга её первой наставницы умрёт.
Хильзе должен был отвезти один знакомый. Но поездка не сладилась, а было это так.
На рассвете пришла к его дому.
Долгий стук, у Хильзе аж костяшки пальцев заболели.
Дверь открыла какая-то львичка в наспех надетой юбке и помятой блузе.
— Где Блас? — требовательно спросила Ваалу-Хильзе, смерив молодую особу взглядом.
— А что такое? — удивилась львичка. И приложила ладонь к груди: испугалась сестры Ашаи-Китрах. Ваалу-Хильзе не стала спорить и без церемоний вошла в небольшой, но весьма неплохо обставленный дом дренгира марнской стражи.
Коим и был Блас.
Она вошла в спальню. Среди дичайшего беспорядка на скомканной постели нараспашку спал Блум. Хильзе взяло зло. Дёрнула его за хвост, за лапу:
— Отстань… — махнул рукой.
— Блас! Уже полдень! — обманула Хильзе. — Блас?!
Некоторое время он лежал без движения. Потом перевернулся и сонно уставился на Ваалу-Хильзе:
— Ну?
— Мы должны ехать! Забыл? Блас!
— Аааа…
— Вставай, поехали, мы должны были приехать ещё к вечеру!
Блас заметил, что лежит в непристойном виде, и вяло натянул на себя покрывало.
— Я это самое… Может, как-то… Давай завтра?
Вот так никто никуда не поехал. Хильзе поняла, что толку с него не будет и страшно пожалела о том, что попросила именно его. В расстроенных чувствах вернулась домой, где застала сонную, усталую Миланэ, которую и уложила спать.
Потом Хильзе никак не могла договориться с извозчиками о приемлемых условиях: все называли какие-то заоблачные цены, и это несмотря на то, что она — Ашаи. Эти-то привыкли, что в Марне их много, и большого пиетета к сестринству не питают. Они понимали, что в день после Ночи Героев заработают в Марне столько, сколько не заработают за неделю обычной работы.
В заботах-хлопотах прошёл почти весь день, и ехать было уже поздно. Хильзе рассудила, что уладит вопрос с поездкой завтра; она бы и сама поехала, верхом, но негде было достать лошадь. А на фирранах, естественно, никто возле Марны не ездит.
Вернувшись домой, она обнаружила, что Миланэ куда-то ушла. Хильзе переоделась и ушла на кухню, чтобы: сготовить чего вкусненького на ужин; подумать о такой важной поездке; прикинуть, успеет ли вернуться к брачной клятве одной пары, которая пригласила её вести церемонию.
Вдруг — стук в дверь, пугающий своей уверенной ясностью.
Заткнув полотенце за пояс, а другим вытирая руки, Хильзе пошла открывать.
— Имперская посыльная служба! — важно изрёк лев в красном плаще с вензелями, со смешным достоинством держа в руке небольшой жезл.
«Наверное, им и стучал», — подумалось Хильзе.
Она молча стояла, придерживая дверь и глядя на него; лев, в свою очередь, тоже молчал, чего-то выжидая.
Ну ладно. Имперская. Посыльная. Служба. Дальше что?
— Львица — домработница? — наконец-то разорвал заминку.
— Нет.
— Попрошу львицу сообщить, здесь ли временно проживает благородная Ваалу-Миланэ-Белсарра, слышащая Ваала, дисциплара Сидны? — подглядывал он в свиток.
— Да.
— Владелица сего дома — преподобная Ваалу-Хильзе, видящая Ваала?
— Да.
— Могу ли я увидеть преподобную Ваалу-Хильзе?
— Это я.
— Ах, так это вы, — обратился лев с официально-выспренним «вы». — Прошу простить. Могу ли увидеть сиятельную Ваалу-Миланэ-Белсарру? Мне поручено лично отдать ей сообщение.
— Её сейчас нет, — пожала плечами Хильзе, поводя хвостом.
— А когда придёт благородная слышащая Ваала, не подскажете?
Хильзе захотелось грязным полотенцем заехать ему по роже. Обращение на «вы» используется в Империи редко, только в очень официальных обращениях; как правило, оно уместно только для императора и членов его семьи. Во всех остальных случаях оно носит ироничный оттенок. Причём упрекнуть посланца не в чем: Хильзе знала, что у имперских служащих и чиновников есть давний указ обращаться в любых случаях на «вы» с патрициями и сёстрами-Ашаи. Но этот указ, с обоюдного согласия, повсеместно игнорировался.
— Сложно сказать.
— Хорошо. С разрешения, я подожду у калитки.
— Зачем ждать? Лев может отдать мне, я передам, — Хильзе протянула руку.
На что тот лишь подарил косой взгляд.
— Да я под стамп возьму, пусть лев не волнуется, — пошевелила она пальцами, мол, ну же, не бойся.
— Спасибо за заботу, — вскинул он брови и посмотрел в сторону. — Но мне поручено отдать лично ей, прямо в руки.
— Как угодно, — развела руками Хильзе.
— Спасибо. Всего доброго.
— Пока.
Тот действительно встал у калитки, играя своим маленьким жезлом: ударял им о ладонь. Такие жезлы выдаются некоторым чиновникам и служащим Империи, как символ власти и представительства. «Смешная штука», — подумала Хильзе, прикрыла дверь, но потом снова отворила.
— Так что, лев будет ждать на улице? — чуть насмешливо спросила она.
— Я должен дождаться Ваалу-Миланэ-Бе… — заунывно начал он.
— Нет-нет-нет, — вытянула из-за пояса полотенце. — Пусть лев входит. Я не хочу, чтобы чего плохого подумали о моём гостеприимстве.
Тот немножко подумал, кивнул в такт какой-то мысли и направился к порогу. У входа он остановился, в глазах немой вопрос: «Можно войти?». На что Хильзе жестом пригласила вовнутрь.
— Премного благодарен, — сказал он уже в прихожей, осматриваясь.
Хильзе закрыла дверь.
— Пусть лев не видит оскорбления в том, что я так одета, — провела она ладонями по талии и бёдрам. — Я никого не ждала и полагала, что это пришла Ваалу-Миланэ.
Они вошли в столовую.
— О нет, нет никакой нужды в извинениях, — кивок в ответ на приглашающий жест Хильзе. — В свою очередь… пусть львица не сочтёт грубостью, — повиновался жесту Хильзе и сел за стол, — что я не могу передать письмо кому-то, кроме благородной Ваалу-Миланэ.
— Да всё понимаю. Мой гость выпьет немного вина? — тут же Ашаи достала с полки запечатанную бутыль.
— Нет-нет, спасибо, но я на службе, — важно помахал он рукой. — Не положено.
«Сейчас мы с тобой побеседуем», — внутренне усмехнулась Хильзе.
Вино очутилось на столе.
— Будем же добрыми Сунгами и позволим себе то, что одобряет Ваал в этот день. Вино отличное, стоит испробовать, — она очутилась позади него, с кубком в руке.
— Должен заметить, что тот день, к сожалению, уже прошёл.
— Но его эхо живо в наших сердцах, — подошла она с другой стороны. — Пусть лев не отказывается принять гостеприимство сестринства Ашаи.
Это прозвучало убедительно, и он чуть неуклюже взял кубок. И себе взяв кубок из серванта, Хильзе ловко налила в него вина. Когда она обернулась, то как-то очень близко, прямо возле руки льва, мелькнул её хвост.