В столовой Хильзе не оказалось.
«О небо, до чего она странная… Хильзе», — подумал Тэнгай, наблюдая, как Миланэ изящно подписывается и привычно бьет стампом по бумаге.
— Всего доброго, Ваалу-Миланэ-Белсарра. Приятного дня.
— Благодарю, льву тоже, — дочь Андарии удивлённо провожала его взглядом, пока дверь не захлопнулась.
— Что это было, Хильзе? — быстро присела Миланэ.
— Да вот, принёс тебе какое-то послание. Хотел ждать на улице, но я впустила. Даже накормить успела, — её голос звучал с внутреннего дворика, где-то возле балинеи.
Дочь Сидны вертела свёрток в руках, разглядывала сургучную печать; выглянула в окно — в мире свечерело.
— От кого? Я ничего такого важного… не жду, — продолжала рассматривать.
— Он не сказал. Оставлять не хотел, даже под стамп: говорил, не положено. Лично в руки.
Хильзе вернулась, растирая глаза и осматривая ладони — не осталось ли следов от смытой тентуши с глаз? Тем не менее, внимательно слушала: она любит всё тайное: маленькие секреты, небольшие проверки, лёгкие нюансы. Хотелось знать: скажет ли Миланэ, от кого письмо, или что-то соврёт.
— Что ж… — Миланэ вскрыла печать с помощью сирны и принялась читать.
Занявшись уборкой стола, Хильзе поглядывала, как же будет вести себя подруга.
Та сначала обхватила письмо двумя руками, потом приложила ладонь к щеке, а потом открыла рот от удивления.
— О Ваал. Хильзе, это…
— Что такое? Что-то случилось? — подруга прекратила елозить тряпкой по столу.
— Нет… То есть, да. Ты только погляди!
— А можно? — спросила Хильзе, мигом очутившись позади Миланэ.
— Смотри! — ученица расправила письмо получше.
Сиятельная слышащая Ваала,
благородная дочь своего рода,
верная дисциплара Сидны —
Ваалу-Миланэ-Белсарра!
Храня искреннюю благодарность в сердце за милосердное отправление в Нахейм духа моего близкого родича Оттара и желая непосредственно выразить её, приглашаю безупречную на вечернюю трапезу, которая состоится в моей марнской резиденции, 7-го дня 4-ой Луны Всхода сего года, после захода солнца, в девятом часу.
С чистым уважением,
глава рода Сайстиллари,
член Сената Империи Сунгов,
преданный делам Императора
Тансарр,
из рода Сайстиллари.
И печать. В ней внушало уважение всё: и тончайшие детали гравировки — не подделаешь; и строгий Сенатский круг — не усомнишься; и традиционный имперский узор из ромбов.
— Это ведь сенатор Тансарр! Из рода Сайстиллари! Поверить не могу, — бросила тряпку Хильзе.
— Тот самый? Настоящий сенатор? Из двадцати четырёх?
Миланэ весьма плохо разбиралась во всём, что касалось политики, государственного устройства, всех и всяческих учреждений, Легаты и всего такого; это всегда удручало её, несколько раз ставило в неловкое положение, а раз даже сыграло злую шутку. Но все воспитанницы дисциплариев изучают основы права и устройства Империи, она, естественно, знала, что есть Сенат, а в Сенате сейчас — двадцать четыре головы, и все эти львы имеют огромное влияние в Империи.
И вот один из них приглашает на ужин.
— Именно так, Миланэ. Ты, выходит, отправила в последний путь брата сенатора? — с утверждением спросила Хильзе.
— Помню: Синга сказал, что его отец захочет со мной увидеться, меня поблагодарить, — не слушала Миланэ.
— Его не было на сожжении, верно?
— Кого? Тансарра? Нет. Был сын и супруга. Насколько понимаю, да, супруга. Я сразу их приметила, по одежде, — облокотилась о стол Миланэ, даже не заметив упавшей сумки.
— Что тут скажешь. Даже самая видная старшая сестра почла бы за честь пойти на ужин к сенатору, — со сметливой предприимчивостью сказала Хильзе, чуть сощурившись. — Это даже лучше, чем пойти на пир к императору, где околачиваются все, кому не лень.
Так-то да. Но…
— Слушай, Хильзе. Что ему надо? Почему меня приглашают? — стук когтей Миланэ по столу послышался по всему дому.
— Видимо, спохватился, хочет соблюсти приличия, — Хильзе всё рассматривала сверху, снизу, сзади, сбоку необычное письмо. — Он же публичная персона.
— Может узнал, что я не брала денег?
— Может быть. Впрочем, какая разница? Это тебе только на руку. Вернувшись в Сидну, ты всем сможешь рассказать, что ужинала в доме сенатора, — с лукавым тщеславием молвила Хильзе. — Может, даже какие знакомства заведёшь. Мало ли кто будет на этом ужине. Уверена, что много разных важных персон. Вот оно! — вскинула руку к потолку. — Вот оно, важное событие твоей поездки. Как мы и предвидели!
Но Миланэ не разделила радости подруги.
— Что делать, Хильзе? — с тревогой спросила она.
— Как что? Ложиться спать, хорошо отдохнуть, а завтра с утра начинать приводить себя в порядок. Я тебе помогу.
— Кровь предков, нет, Хильзе. У меня нет пласиса. Даже просто, обычного светского наряда, на крайний случай — и то нет! Нет!
Хильзе перестала улыбаться и отдала ей письмо.
— Мне не в чем идти! — отчаялась Миланэ.
«Проклятье, как я могла не взять хоть один пласис из Сидны? Как? Ехала в Марну, а не куда-нибудь!».
От досады бросила приглашение на стол.
— Идём, посмотришь мои, — решительно позвала за собой Хильзе.
— Они не подойдут, — заметила Миланэ, вставая.
— Попробуем.
Но чуда не случилось. Хильзе выше Миланэ почти на целую голову, потому все её наряды смотрелись на ней весьма нелепо, тем более, что пласис всегда шьётся лично для каждой сестры, с точным соблюдением всех мерок.
— Завтра пойдём к одной сестре, одолжим у неё.
— Нет! Ты что! Какой позор! Нет! — впала в ужас Миланэ.
— Миланэ, она почти такая же, как ты. А вдруг?
— Да как я буду носить чужой пласис? Это немыслимо!
— Она хорошая подруга, всё поймёт.
Подумав-погадав, решили пойти к ней в самом крайнем случае.
— Можем завтра пройтись по магазинам с одеждой?
— Отличненько, и что?
— Попробуем найти какой-то светский наряд, — неуверенно предложила Хильзе.
Это предложение их тех, которые предполагается просто высказать, потом раскритиковать и с лёгкой душой отбросить.
— Ваал, да за что мы его купим? У меня всего лишь сотня империалов.
— Я тебе одолжу деньги.
— Я приглашена как Ашаи, а не простая львица. В этом — вся суть!
Снова сели, призадумались.
— Дом Сестёр, — предложила Хильзе.
— Да, я приду и скажу: здрасьте, дайте-ка мне пласис.
— Ты идти хочешь или отговорки придумывать? — вспылила сестра.
Закрыв глаза, Миланэ начала тереть переносицу:
— Лучше не идти, чем позориться!
— Пойдешь так, как есть. В свире и…
— …жёстких дорожных кнемидах? На ужин к сенатору? Я лучше заколюсь.
Миланэ возненавидела себя. Нет, ведь не забыла пласис; она намеренно его не взяла, полагая, что в Марне ждёт лишь библиотека.
Тут в дверь постучались, и Хильзе пошла открывать. Оказалось, к ней зашёл знакомый ростовщик, чтобы застамповать копию какого-то документа. Хильзе не могла отказать в услуге, и они ушли в столовую.
А Миланэ удалилась в свою комнату, прихватив письмо, зажгла свечи, ибо в мире уж было тёмным-темно; снова и снова перечитывала его, стараясь уловить цель этого приглашения. «Итак. Он не написал моё имя рода. Почему? Потому что не знает. В таких случаях его нужно указывать. Наверное, поэтому такое напыщенное обращение вначале — чтобы сгладить неудобство. Хорошо, допустим, пошли дальше. Почему он его не знает? Потому, что узнал обо мне совсем недавно и скорее всего, от Синги. Да, точно, от Синги. Сенатор узнал обо мне после сожжения, не раньше, и справок навести не успел».
Зачем она, скромная ученица Сидны, понадобилась сенатору Империи?
Синга? Его проделка?
Возможно.
Тогда отчего такие сложности? При желании можно сделать всё чище и проще. И уж вряд ли бы стал впутывать в это отца, который, тем более, явно питал презрение к родному брату.
Так, что ещё?
«Благодарность. Может, Тансарр действительно узнал, что я не взяла денег, и не хочет, чтобы его род оставался в долгу? Хотя, с другой стороны, у него и брата были даже разные имена рода».