Кроме веры в последнее чудо во мне больше ни на что не осталось сил. Я посмотрел вниз, чтобы сосчитать этажи, и там, в стороне от лестницы, я увидел его.
Это был тот самый дом, с ползущей наверх лестницей-ящерицей и телом, которое до сих пор отдавало оставшееся тепло гладкому бездушному асфальту. В горле у всё пересохло, лицо задёргалось, на глаза выступили слёзы.
«Вот, что всё это время тянуло меня назад! Вот, почему снова и снова меня закидывало сюда». В этот миг дверь позади лопнула под натиском и на крышу, как муравьи, посыпались полицейские.
Увернувшись от парочки, я едва успел разбежаться и, оттолкнувшись от края, прыгнул в неизвестность.
«Сносхождение»
Автор: Александр Зиненко
1 серия – «Темпирова Воронка»
{10 эпизод – «Лабиринт самообмана»}
(Вторая редакция от 22 июля 2017 г.)
Не знаю, что произошло после прыжка, и куда я попал, но я точно был жив. Иначе бы вы вряд ли от меня ещё что-то услышали.
Сознание мелкими глотками возвращалось в моё обмякшее тело. Обвивая руки и ноги, по полу с еле различимым дребезжанием ползал полупрозрачный туман.
Я сидел на стуле по горло в темноте. Её холодные волны отзывались в пустоте сквозным скольжением и беспардонно били по щекам, стараясь как можно скорее привести меня в чувства. Я чувствовал, как кончики волос прилипают к вспотевшему затылку – голова была запрокинута, словно для того, чтобы я не наглотался этой своенравной черноты.
В плечах остывала кровь – с каждым выдохом я всё больше лишался тепла, которому до сих пор удавалось укрыться в моём теле. Внутрь меня, словно в прорубь, свою косматую лапу запустило медвежье спокойствие, и мне не хотелось предпринимать ровным счётом ничего.
Я чувствовал всё это разом, но как-то по-отдельности, и никак не мог собрать всей картины воедино. Мои мысли, словно отмороженные на холоде пальцы, больше мне не подчинялись.
Послышались чьи-то приближающиеся голоса, – размазанные и неразборчивые, – как будто доносились из-за глухой стены. Я опустил голову и в стороне от ели, расправившей свои пушистые ветви напротив меня, увидел, два плавно приближающихся туманных силуэта. Они светились мягким солнечным светом и о чём-то громко спорили.
Очень скоро они поравнялись со мной, спешно проплыли мимо и растворились в темноте вместе со своими неразборчивыми криками. Подобным образом, недалеко от того места откуда явились они, из темноты появилась гипнотическая реклама, от которой я тут же отвёл взгляд на следующий возникший из неоткуда силуэт.
Сиявший красным успокаивающим светом, он в одиночку совершал свой полукруг почёта. За ним на дальнем кругу медленно проплывал антикварный расписной комод, как две капли воды похожий на тот, в котором бабушка прятала для меня сладости от родителей. Я готов был поспорить, что это – он. Вдруг из неоткуда прямо перед мной возникло такое уродливое лицо, что я чуть языком не поперхнулся. Уродец схватил меня за руку и, как усевшуюся на крючок рыбу, резко потянул на себя. Я испуганно отдёрнул её на себя, и наконец проснулся.
Слава богу, я снова сидел на собственной кровати, в свете нависающего над головой ночника. В его свете рассеялись последние остатки кошмарного сна.
Я сонливо поглядел по сторонам - всё было как прежде: мой новый белый рабочий стол, который сжав плечи, едва умещался между грядой квадратных полок и большим вещевым шкафом.
На покрытых прозрачным лаком полках, многие из которых я так и не придумал чем занять, хранились мои скромные коллекции книг, дисков, старых пластинок и домашних работ моих учеников. К сожалению, последняя категория пополнялась чаще всего.
Справа от меня, за большим окном с деревянной рамой, открывался вид на вечернюю улицу города, вырядившуюся к празднику в пушистый снег и свои лучшие бусы из разноцветных лампочек.
Сквозь оконные щели в комнату тянулся тонкий колючий ветерок, от которого мне тут же захотелось снова спрятаться под уютным одеялом. Я опустил голову на подушку и, погасив свет, стал медленно засыпать под напевы танцующих вдоль стен огоньков гирлянд.
Лениво моргая, я глядел в потолок. Поверх сливово-синего неба на нем хороводили разноцветные облака: лиловые, изумрудные, перламутровые, - растекались по потолку словно северное сияние.
Я обожал каждую ночь смотреть на это величественное нарисованное небо, которого там никогда не было. Оно создавало ощущение убаюкивающей бескрайности и безмятежности.