«Веб-камера», - произнёс я вслух, ожидая, что что-то изменится, но никакой реакции не последовало.
«Точно, компьютер! – бросил я взгляд на свой рабочий стол. – И почему я сразу о тебе не вспомнил?».
Прозвучала приветственная мелодия – компьютер поздоровался, но как-то неискренне: все надписи на рабочем столе были наизнанку. Я бы мог покопаться в настройках и перевернуть их в обратную сторону, но только зря бы потратил время, так как выхода в интернет всё равно не было. А без нужной информации это всего лишь большой калькулятор.
«Книги», - смекнул я и схватил с полки первую попавшуюся книгу. Одним движением вскрыл её, как мидию, и стал разглядывать белый язык. Но, как и в компьютере, текст был наизнанку.
«Да, что это такое?», - я схватил следующую, но и эта страдала той же болезнью. Тогда я отворил дверь шкафа и стал читать текст в отражении зеркала на внутренней стороне. Так было гораздо сподручней.
«Зло есть непонятое добро... Если у тебя нет никакой веры, знай, что ты в самом опасном положении... Человек неизбежно верить во что-нибудь… - зачитывал я вслух. - Что это?» – на обложке я прочёл: «Лев Толстой. Том 44. На каждый день».
«44-й? Так я буду долго искать. Думай, Слава, думай,» – ходил я взад и вперёд по комнате, чтобы вслед за телом привести в движение и мысли.
«В чьих глазах мы не отражаемся? В чьих?»
- В глазах правды, - вдруг ответил знакомый голос.
Я обернулся, но рядом никого не было.
- Не ищи. Я внутри.
- Внутри чего?
- Внутри тебя. Я – твой внутренний голос.
- Какой ещё «внутренний голос»?
- У тебя, кажется, был вопрос? – попытался сменить неизвестный тему.
- Да… Тебе там внутри не дует?
- Очень смешно, - ответил он.
- Что же тебе нужно, мой внутренний голос? - произнёс я без особого доверия.
- Не надо иронии. Я – твой защитный механизм, интуиция, если хочешь.
- Почему же я раньше тебя не слышал?
- Слышал, когда убегал от полицейских.
- Нет, ещё раньше?
- Слышал, но не понимал, что это я с тобой говорю.
- Что же изменилось на этот раз?
- Ситуация.
- А что с ней?
- А как ты думаешь? Ты в одном батнике и джинсах лежишь в снегу и быстро замерзаешь. Вот почему ты не можешь согреться, – в этот момент я впервые почувствовал, что у меня отморожены левый бок и рука.
– К счастью, от холода мозг человека функционирует куда быстрей. Не говоря о том, что задействованы дополнительные ресурсы, которые не доступны в состоянии бодрствования.
- Зачем мне весь этот бред? Скажи лучше, как выбираться из этой комнаты?
- Это не комната, а лабиринт самообмана – крайняя форма защиты организма. С помощью него тело пытается восстановиться после сильного повреждения. Например, падения, – произнёс он с укоризной.
- Ну и как выключить этот механизм? Почему я не могу просто проснуться?
- Потому что система защиты работает в двух направлениях: никого не впускает и не выпускает. Единственный способ прийти в себя – найти лазейку, через которую ты сможешь выбраться из лабиринта.
- А вдруг никакой лазейки нет?
- Она есть всегда. Ни одна загадка, ни одна система, ни один сценарий не берётся с потолка. Все поступки основаны на принципах, которые сознательно или бессознательно мы избираем. Для того, чтобы найти выход, нужно лишь понять, что лежит в основе проблемы. Включай логику и ищи несоответствия.
- Ну и что же не сходится в этой загадке?
- Не знаю. Но порой отсутствие логики, тоже можно быть логичным.
- Да, ты мне очень помог! - ёрничал я.
Голос ничего не ответил.
«Какой неприятный внутренний голос. Надеюсь, мы с ним непохожи», - подумал я и усмехнулся.
«Хорошо. Искать логику или её отсутствие», - я обернулся. От запертой двери по белым обоям в голубую полоску, словно по волнам, по стене поднимались бумажные кораблики песчаного цвета. Вторая флотилия на потолке строем по двое, шелестя дном, дрейфовала в противоположную сторону комнаты. Некоторые уже спускались к окну, где, ударяясь о стекло, словно сонные мухи, падали на поддонник пузом вверх.
«Окно», - вспомнил я и поспешил к подоконнику. Залез на заснеженную кровать, снял с окна вазу с двумя гвоздиками и открыл створки окна.
Резкий порыв ветра и высота ударили мне в голову. В глазах потемнело, я зажмурился и почувствовал, как кровь струйками бежит к мозгу. Чтобы удержать равновесие я ногтями впился в оконную раму, сделал глубокий вдох и открыл глаза.
Я стоял на четвереньках на полу. С ног до головы завёрнутый угрюмым туманом в кокон. Он почти пробрался ко мне в лёгкие, но моё пробуждение его отпугнуло. Глядя на меня с ненавистью и опаской, он попятился назад.