Лёд под ногами терпел наше присутствие ещё несколько шагов. Потом он вспылил и безо всякого предупреждения кинулся под откос. Наши попытки ухватится за воздух, окончились едкими синяками и ушибами, но думать о них не было времени. Мы уже скользили вдоль узкого крутого желоба, который напоследок поперхнулся нами и выплюнул плашмя на круглую площадку.
Мы оказались внутри огромной снежной пасти, окружённой грядами сросшихся ледяных зубов; к нам тянулись острые ледяные брызги разбитых с размаху о стены волн.
Вопреки кровожадному холоду, который пытался пролезть в нас вместе с воздухом, этот ледяной склеп по-прежнему был одержим идеей жизни. Она маленькими капиллярами красных рыбок струилась вдоль вымершего пространства, сочилась сквозь стены, выныривала из-под ног. Вокруг нас, скользя по воздуху, плавали призраки морских угрей и безголосых чаек.
- Там чья-то рука! - показал я на заснеженную конечность, обтянутую неестественно прозрачной фиолетовой кожей, сквозь которую виднелись жёлтые круги и яркие созвездия. Аксентий громко сопя, обернулся.
- А-а-а, - казалось, он не был удивлён, торчащей из стены конечности.
- Кто это?
- Ты, если будешь задавать много вопросов.
В этот момент с резким шорохом на площадку выплюнуло Марса, но, в отличие от нас, он, как кошка, приземлился на ноги.
- Ну? – обратился он к нам. Мы отрицательно замотали головой.
- Должно быть он ушёл наверх.
После недолгой паузы он спросил:
- Вы чего?
Вместо ответа я перевёл взгляд на ледяную конечность.
- Вы тоже заметили, что здесь всё по-другому? Не уж-то у этого места появился хозяин?
- Не думаю, - отрицал Акс.
- Не путай очевидное с желаемым. И не прячь далеко "Протеон". А вдруг, - он вопрошающе вскинул брови.
Путь вперёд пришлось проламывать через гряду высоких бесформенным ледышек, столпившихся у единственного выхода. Он вёл в небольшой коридор, в нормальном состоянии шага четыре в ширину, но из-за тянувшихся к нам со всех сторон ледяных запястий, скрюченных пальцев и вывернутых локтей, он сокращался вдвое. Нам пришлось пригибаться и уворачиваться, передвигаться как можно осторожней, избавиться от неловких движений и неуклюжих шагов. Мы пытались не разбудить не шибко чуткого, но, судя по размерам будки, очень злобного «соседского пса».
Мне на куртку что-то капнуло. Я бы и не заметил, но в руку словно вонзилась длинная игла, и она рефлекторно отскочила в сторону, сломав торчащее из стены ледяное запястье.
Мои спутники резко обернулись. Я нервно тряс правую руку, так как её всё ещё что-то разъедало. Марс спешно закатал рукав моей крутки по локоть, и мы увидели рану, проделанную дымящейся каплей. Она с лёгкостью прожгла толстую ткань и, как яд змеи, выпущенный из самой желчной злобы, впилась мне в кожу.
- Отойдите от стен, - командовал Марс. – Держитесь лучше центра тоннеля.
- Что это? – тряс я рукой от боли.
- Это жидкий лёд! - ответил чернокожий парень так, будто я должен был это знать.
- Должно быть, поблизости раскалённое озеро. Вот, наклей пластырь, - сказал он и протянул квадрат белой ткани из рюкзака.
- Или ледяной вулкан, - пытался распалить второй старые угли спора.
- При очень низкой температуре вода в раскалённых озерах выходит из берегов. Она поднимается вверх по стенам и уступам. Там нагревается и начинает стекать назад в озеро.
Аксентий хотел было возразить, но мы вышли в небольшой карман каньона, и своими глазами увидели озеро.
Хотя озером его можно было назвать с натяжкой: оно было с шаг в диаметре и больше походило на глубокую лужу, в которой воду смешали с молоком. С его поверхности тонкими струйками вверх по скруглённым стенам ледяной пасти, попирая земное притяжение, скользили горькие слёзы мутной воды.
Мы поспешили в следующий проход. Там тропа ныряла под огромный риф, которому едва удавалось оторвать своё пятитонное брюхо от земли. Нам пришлось склониться пред ним втрое, чтобы проползти под льдиной готовой в любой момент свалиться на наши спичечные спины.
Когда мы наконец выдохнули, ущелье впереди расширилось. Хотя после 5 минут слепой веры в узком туннеле, я мог и ошибаться.
Недалеко от нас я заметил каменный столб, похожий на один из тех, что толпились у заснеженного корабля. Как только мы с ним поравнялись, с него в разные стороны разлетелись огненные рыбки, и в тот же миг на нас со злобным шипением оскалилась снежная кобра.
- Осторожно, змея! - отдёрнулся я в сторону, и её четыре ледяных жала нацелились на меня.
- Всё хорошо, Слава. Это - снежный унгус, - поспешил успокоить меня Марс. - Она безобидна.