— Ладно, — вздохнул я. — Понял тебя. Приезжай.
В ухе тут же раздался радостный девичий визг, отчего в голове больно затрещало.
— Ну, Джен, — скривился я. — Не надо. У меня от таких звуков голова раскалывается.
— Прости, — снова повинилась подруга. — Я буду себя контролировать, обещаю. Так как ты вообще? Или… завтра расскажешь и покажешь, да? К черту свидание с Аланом. Я сейчас его предупрежу, пусть только попробует обидеться.
— Вы все еще встречаетесь?
— Ага, встречаемся. Он очень хороший, — довольно промурлыкала Дженнифер.
Я слабо усмехнулся, пытаясь двигать левой рукой, ведь мама закончила с массажем. А пока она зачем-то вышла из палаты, решил тихо спросить:
— Дженн, ты говорила Чарли об операции? Он меня о ней совсем не предупреждал, и мое пробуждение стало для меня огромной неожиданностью. Я очень сильно испугался.
— Ты… о том вашем мире? — неуверенно переспросила она. — Блин, прости. Я не знала об операции до последнего, твои родители не рассказывали. А узнала обо всем, уже когда они мне написали, что ты очнулся. А ты правда жил где-то там все это время?
— Да, правда, — зачем-то кивнул я, перебирая пальцами складки одеяла. — Я уже не надеялся, что вернусь.
— Но вернулся же! И это прекрасно!
Но я восторга Дженнифер не разделял. Мне до жути хотелось обратно к Каю, и все чаще появлялись мысли, что лучше бы операция прошла неудачно и я навсегда остался спать. А теперь я не представлял, как мне жить дальше без него, помня, как хорошо было рядом с ним.
— Ладно, Дженн. Давай до завтра. Уже голова начинает болеть от наушника.
— Хорошо. До завтра, Энди. Я очень рада, что мы поговорили.
Прозвучал звук прекращения звонка, и я вытащил наушник, небрежно потянув за провод. В голове и правда снова начался легкий гул, который был постоянным сразу после пробуждения, но со временем практически сошел на нет. И только отложив наушники на тумбочку, я взглянул в планшет, где посыпались сообщения от одногруппников и знакомых по онлайну. Однако отвечать им всем не было ни сил, ни желания.
Отключив и планшет, и телефон, я улегся в постель, дожидаясь, когда вернется мама, чтобы сказать ей, что готов к встрече с самыми близкими друзьями. Дженнифер, Эллиот, Макс и Чарли — это те, кого я не против был бы увидеть в ближайшее время. Единственный, встречи с кем я все же немного боялся, это Эл. Не отвернется ли он от меня, увидев, насколько я недееспособный? Но, в любом случае, Дженн была права — прятаться не вариант. Тем более если он и правда ждал. А ведь я был уверен, что он уже совсем забил на меня, когда узнал, что он навещает мое сонное тело все реже. Видимо, я ошибался. Вот так одним разговором Дженнифер вернула мне желание вспомнить прежнюю жизнь.
На следующий день после завтрака и всех необходимых процедур и зарядок я наконец включил свои гаджеты, чтобы разглядеть фото остальных друзей и что-нибудь о них вспомнить. Первым делом залез на страничку Эла, который не был в сети уже два дня. Наверно, занят чем-то, жизнь ведь без меня не остановилась. Открыв фото на весь экран, я стал разглядывать красивые черты лица и светло-карие глаза. В голове тут же всплыли и поцелуи в доме, и уединение в тату-салоне, и даже наш последний секс. Как я мог забыть, насколько Эл хорош собой? Но… он не Кайсен, они слишком разные. И вряд ли мне вообще хоть кто-то сможет заменить Кая. Как же я скучаю по нему.
Из задумчивости меня вывел телефонный звонок. Чарли. Ну и что ты хочешь от меня услышать, Чар?
— Привет, — сказал я, вставив наушник в ухо и приняв вызов. — Я жив.
— Привет, Эндрю. Я знаю, — раздался забытый голос. Я-то привык, что он — девушка-кийго и репортер, но в этом мире он парень-инвалид, художник и знаток по аватарам. — Дженн вчера написала, что тебе можно звонить, но с утра я не дозвонился. Я давно хочу поговорить.
— Ну, давай поговорим. У меня на мозге после удара отморозков образовался нарост. Именно из-за него я, как оказалось, перемещался на Аллебри. А теперь мне его убрали хирургическим путем и перемещаться я больше не могу. Хреново все, — отчитался я безжизненным голосом, почувствовав, как защемило в груди. Пока я не сказал этого вслух, было не так больно.
— Мне так ему и передать? — послышалось в ответ.
— Что? Кому?
— Кайсену Кроуну! Поверить не могу, что ты рассказал ему про Землю. Он теперь «ждет новостей» насчет тебя. Каким образом ты вообще убедил его, что наш мир существует?
Я на пару мгновений замолчал, не зная, что ответить. Имя Кая, сказанное вслух, заставило осознать ситуацию заново. Я. Больше. Не. Вернусь. И это для меня звучало хуже смертного приговора.
— Он мне верит, — приглушенно ответил я. — Верил. Я не знаю, что ему передать, Чар. Я так хочу туда, ты просто не представляешь. Я не рад, что меня вылечили.
— Все так плохо? Операция себя не оправдала?
— Да нет. Доктора говорят, что я быстро иду на поправку, что показатели просто отличные, но… — голос дрогнул, и пришлось сделать глубокий вдох, чтобы не сорваться в жалобный скулеж. — Но мне ничего этого не надо. Хочу к Каю.
— Ты просто чокнутый. Эндрю, неужели в доме темных дрэйдов полностью зависеть от главного Кроуна лучше, чем жить здесь, на свободе в родном мире?
— Ты бы как себя чувствовал, окажись без связи с Аллебри? Просто попытайся представить, что бы ты выбрал: навсегда уснуть и просто жить рядом с любимым мужем в том мире или снова ходить и жить в этом, но лишиться всей своей семьи там?
На том конце ненадолго повисло молчание, после чего Чарли все же ответил:
— Я бы выбрал первое, если бы знал, что от моего родного тела не зависит тело Чарры. Но у нас с тобой разные ситуации. Я живу там с детства, а ты прожил всего около трех месяцев. У тебя еще есть отличный шанс построить свою родную жизнь так, как хочется.
— Не хочу я никаких шансов, — пробурчал я, шмыгнув носом. — Я люблю Кая и хочу быть с ним. Да и его объединенная семья мне начала нравиться. Но теперь я всего этого лишился… И даже не могу его увидеть. Наверняка ведь начну забывать, как он выглядит, а этого хочется меньше всего.
— Хочешь, я тебе его нарисую? — неожиданно спросил Чар, а я аж неверяще покосился на телефон, лежавший на тумбочке.
— Нарисуешь? Здесь, в этом мире?
— Ну, конечно. А где еще? — усмехнулся он. — Но это будет единичная акция, хорошо? Мне не очень нравится рисовать темных дрэйдов.
— Круто. Спасибо, я очень буду ждать этот рисунок, — проговорил я, все еще не веря в такую возможность. — Чарли, можно еще просьбу? Узнай, пожалуйста, что теперь с Эйеном. Он спит или все же вышел из глубин сознания?
— Хорошо, я узнаю. Но что мне все же передать мистеру Кроуну?
— Скажи ему… Скажи, что я скучаю, но не уверен, что получится вернуться, — ответил я, вздохнув.
— Не уверен? Эндрю, ты что-то собрался с собой делать? — настороженно спросил Чарли, а я грустно улыбнулся.
— Нет… Или не знаю. Никаких идей, которые дали бы стопроцентный результат, у меня нет, а рисковать я попросту боюсь.
— Правильно, не нужно рисковать. У тебя семья, друзья, бойфренд. Даже если он тебе не так дорог, как твой этот темный дрэйд, то ты ему важен ровно так же, как и всем, кто тебя знает. Подумай, как им будет плохо, если ты с собой что-то сделаешь.
— Чар, не надо меня лечить, я и сам все понимаю.
— Хорошо. Тогда я позвоню, как поговорю с Кайсеном. А ты не падай духом. Пока.
Скинув звонок, я потер лицо рукой, пытаясь прогнать нахлынувшие упаднические настроения. Теперь я смогу видеть Кая только на рисунке. Чертова операция, чертовы умелые хирурги, чертовы исследования! Ну почему, почему я просто не впал в кому? Я бы мог хотя бы еще пару лет пробыть рядом с моим демоном. Пусть без семьи и малочисленных друзей, я же их всех почти забыл и так, но зато я был бы счастлив, а теперь… Теперь я могу только предаваться воспоминаниям и сожалениям.
Однако долго заниматься самокопанием мне не дал стук в дверь.
— Войдите, — негромко сказал я, ожидая увидеть Дженн.