Антон на время сделал паузу, смотря в глаза парня, наверное, проверяя, верят ему или нет. Но Арсений молчал и ничего не говорил. Словом, он и не удивлялся, а будто вспоминал то, что знал.
— У нас разница не в сто лет.
— Да?
— Да. Просто в этом мире, можешь назвать это параллельной вселенной, время течет иначе, всегда с такой разницей.
— Откуда тебе это известно? Я же сам ничего не знаю.
— Ты знаешь, — длинная пауза и глубокий вздох. — Мы оба знаем.
***
Пожалуй, на этот раз Арсений бы продолжил долго спать, во сне слушая Антона; тот словно озвучивал все его мысли из реальности, придавая им правдивость. Там же Арсений просто не помнил.
Его разбудил Дима. Друг стоял возле кровати, скрестив руки на груди.
— Сколько времени? — спросил Арсений.
— Половина девятого.
Арсений сел и потёр виски. Парень поправив плед, и рисунок полетел на пол. Дима его поднял и мгновенно замер. Его лицо отразило волнение, смешанное с удивлением. Кажется, друг увидел… знакомого? Глаза распахнулись сильнее, а затем он перевёл взгляд на друга и тихо, дрожащим голосом, спросил:
— Арс, это тот самый Антон?
— Да. Я же тебе говорил, что нарисовал его после первого сна, — Арсений свесил ноги с кровати.
— Вот теперь я точно верю.
— В смысле?
Дима долго молчал, и эта тишина не понравилась Арсению сразу. В ушах зазвенело, а перед глазами всё потемнело, когда он поднялся на ноги и сделал шаг вперёд к Диме. Тот, не открывая взгляда от портрета, таким же голосом проговорил:
— Антон Шастун, родился и прожил семнадцать лет в городе Воронеж, — он посмотрел на Арсения, наткнувшись на его ошарашенный взгляд; парень испытывал напряжение, а когда Дима продолжил, то едва не упал, — где и умер восемь лет назад.
— Ч-ч-его? — заикнулся Арсений. — Ты его знал?
Томной вздох и пронзительный взгляд.
— Да, это погибший брат моего друга.
Эти слова разрезали полог тишины, отразились от стен и врезались в голову Арсения. Он сел обратно на кровать, спрятав лицо в руках. Шаткая надежда, что не придётся умирать, рухнула, как этот мир.
========== Глава 6 ==========
Арсений предполагал, предчувствовал, но и подумать не мог, что человек, встречу с которым ждал так долго, погиб раньше, чем ему самому исполнилось восемнадцать. И Антон был бы ближе, может быть, через Диму и его друга удалось бы встретиться с ним, если бы не одно обстоятельство. И Арсений ещё не знал, как это произошло. Боялся спрашивать. Панически бегая взглядом по комнате, он чувствовал, как внутри разрастается дыра, и не мог понять, почему именно такое чувство, ведь заранее знал обо всём.
Дима присел рядом, взял Арсения за руку и попросил его успокоиться, но нервы натягивались сильнее, и вот уже со звуком лопались, как струны, больно ударяя по всем жизненно важным органам. Больше всего болела голова, невидимыми молоточками кто-то колотил по вискам, не думая останавливаться. Может, всё это только от того, что спал? Или проснулся? От чего всё это происходит?
Просто ты умираешь, вот в чём дело.
Дима отложил портрет в сторону, повернулся к Арсению; открыл рот, чтобы что-то сказать, но затем снова посмотрел на нарисованного Антона.
— Что, как будто покойника увидел?
Дима резко повернулся обратно к Арсению и сказал:
— Знаешь, вообще-то, да!
— Офигеть теперь.
Он взял потрет и передал его Арсению, точнее, впихнул прямо в руки. Молча они смотрели друг другу в глаза, и, наверное, Попов ничего не сказал бы, если друг не спросил:
— И какой он в другом мире?
— Жизнерадостный, улыбчивый, заботливый и добрый, — Арсений даже не задумывался над ответом, слова сами слетали с губ; он приложил портрет к груди и охватил себя руками, — знаешь, он словно светится.
— У влюблённых все светятся, — усмехнулся Дима.
— Нет, я серьёзно, просто он…
— Точно такой же, каким был в этом мире.
Арсений не предполагал, что друг захочет за него продолжить и закончит именно такими словами, поэтому с удивлением посмотрел ему в глаза и спросил (он боялся услышать любую правду, но должен знать):
— Как он умер?
— Пожалуй, самым ужасным способом.
Арсений не хотел даже раздумывать, пока Дима молчал, поэтому тут же надавил с вопросом: «А если конкретнее?».
— В пожаре, — Дима закрыл глаза и глубоко вздохнул. — Погиб в пожаре вместе со своим отцом. Мой друг и Антон были сводными братьями, общая мать, но разные отцы, и вот однажды Антон поехал за город в дом своего отца, где и…
— Как так получилось? Он не мог выбраться? — его голос дрожал.
— Они оба не могли выбраться, спали, пока пламя охватывало дом, блокируя выходы через дверь или окна. Да и что там, как выяснилось позже, они надышались дымом и умерли раньше, чем…
— Всё, хватит! — воскликнул Арсений. Он больше не мог это выслушивать, от части потому, что перед глазами появлялась эта картина. Нет, нет, не думай, не представляй, на чем-нибудь другом заостри внимание… на чём? Самым ужасным способом… — Не говори больше об этом!
Какого это слышать о том, как умер человек, судьбою обречённый стать твоим спутником по жизни? Наверное, как будто сам умираешь. Арсений знал, что Антон жив, но близко воспринял для себя его смерть в этом мире. Как такое возможно? Может, они особенные? Почему судьба подарила им возможность встретиться, спустя столько лет… во снах? Параллельная вселенная, разное течение времени, как такое вообще…
Да какая разница, где, как, почему и когда? Главное, что произошедшее тянуло за собой цепочку последствий, и вот Арсений медленно встал с кровати и вышел в гостиную, где стоял мольберт с изрисованным холстом. Он коснулся краски, как показалось Диме, который молча последовал за другом; но на самом же деле парню не требовалось проверять, высох холст или нет, он лишь просто… просто потянулся рукой к Антону и коснулся кончиками пальцев его головы. Закрыл глаза и мгновенно перенёсся в тот момент, который в воспоминаниях кажется лучшим, наверное, в большей степени потому, что он не думает, что спит, не догадывается о каком-то невозможном способе общения со своей родственной душой, а идёт по дороге в бесконечную даль, а воздух, которым они дышат вместе, обжигает лёгкие и сердце, Арсений держит Антона за руку и думает, что это никогда не закончится. Наверное, дело не в кислороде, а чём-то совершенно другом.
Арсений переместил пальцы на нарисованные руки, сцепленные в замке, и замер. Слова друга повторились в голове.
Пожар… Погиб… Ему было семнадцать.
Ему всегда будет семнадцать.
Дима ничего не сказал, пока рассматривал… чужой сон, отображённый на холсте? Пусть будет так. В его голове толпились вопросы, он не знал, с какого именно начать, но, судя по выражению лица друга, решил, что не стоит что-то спрашивать вообще. Именно так для себя расценил Арсений молчание Димы, и очень-очень был за это ему благодарен.
Антон в памяти смеется, его лицо так близко; такое красивое. Такой приятный смех, который хочется слушать снова-снова и снова, и Арсений выделывается в кафе, забавляется вместе с ним, и они смеются, а затем… «ему было». Антон был. Но где же теперь он есть? Неужели нет другого способа?
— Почему?
И этот вопрос стал озвученным. Арсений приложил руку ко рту, но уже поздно.
— Что почему?
Арсений не стал отвечать на этот вопрос, а задал свой. И спросил потому, что знал, что ему ничего не ответят.
— Что бы ты сделал, если бы знал, что смерть близкого тебе человека неизбежна?
Дима сел на диван, сцепил руки в замок и посмотрел на Арсения. Тот даже не представлял, что сейчас творится в голове друга, предполагал мысли, но они, наверняка, все были ложными. Может, поэтому взгляд друга метался по всей комнате. Арсений же не сказал самого главного, и всё ещё не желал этого делать. Пусть для начала Дима отойдёт, потому что с ним совершенно другая ситуация по сравнению с Сашей. Она не знала Антона когда-либо, и видела лишь на портрете. Дима же слушал истории о покойнике.