— Куда мы идём? — спросил Арсений, догнав парня и вышагивая с ним вровень.
— Не спрашивай, — Антон на него посмотрел, — мы почти пришли.
Арсений огляделся. Они шли по мосту над какой-то рекой, название которой парень забыл, хотя перед этим спрашивал. С приближением сумерек и заката, появление которого так воодушевленно и сильно ждал Антон, высказывая с радостью свои мысли вслух, что они посмотрят вместе. Арсений помнил закат, знал, что он бывает необычайно красив, но не понимал, почему тот так ему радуется. Видимо, у каждого есть свои любимые вещи, самые простые и обыденные, но такие прекрасные.
Антон подошёл к перилам моста и протянул Арсению руку; тот вновь посмотрел по сторонам, обегая взглядом прохожих, убеждаясь, что тем абсолютно всё равно, затем перевёл взгляд на проезжающие машины, которых в этот момент было очень мало на земле — все передвигались по невидимой трассе над головой, — и не глядя протянул свою.
Он прижался к перилам и посмотрел вниз на воду. В отражении увидел лишь только мост, собственный силуэт невозможно было разглядеть из-за движения воды под действием ветра; он был теплым. Но даже если бы от него стало холодно, Арсений бы ни за что не замёрз, когда рядом пристроился Антон за спиной, завел руки и охватил парня, прижимаясь всем своим телом.
— Ты такой тёплый, — пробормотал Антон, уткнувшись подбородком в плечо Арсения.
— А мне кажется, что ты, — ответил тот, не поворачиваясь, всё равно не получилось бы рассмотреть лицо парня.
Антон прижался крепче и предложил посмотреть немного на закат, а затем уйти в сторону того же самого здания, куда забирались в позапрошлом сне. Он выбрал такое же место, как и тогда, чтобы сквозь здания, выстроенных так, чтобы было видно даль, смотреть на звезду, тихо удаляющуюся на запад, создававшую буйство красок на малооблачном небе, пробивая их своими ярким светом, окрашивая в различные цвета, меняя форму даже тех самых редких облаков.
***
Дима не поверил ему, или же только сделал вид. Арсений смотрел на Сашу, вернувшуюся к ним, а та в свою очередь на него своими глазами полными слёз, иногда стирая их с лица, если же они вдруг случайно катились по щекам.
— Арсений, прошу, скажи, что ты шутишь.
— С такими бы вещам я не шутил с серьёзным лицом, — грустно ответит парень и отвернулся.
— Да ну нафиг, я не верю в это!
— Поверишь, — усмехнулся Арсений, поднялся с дивана и вышел гостиной, направляясь в свою комнату за портретом Антона.
Вернувшись через минуту, он застал уже рыдающую Сашу и незнающего что делать с данной ситуации друга. Он только умолял девушку успокоиться, даже прибежал к словам, что Арсений спятил, поверил рассказам какого-то мужика и теперь мысленно убеждает себя в том, что мёртв, осталось лишь дождаться ещё несколько недель, чтобы умереть окончательно.
Арсений ничего не возразил, что вообще он был способен сказать, кроме того, чтобы повторить уже сказанное ранее? Ровным счётом ничего, обнадёживать друзей слепыми надеждами бессмысленно, потому что сам желал своей смерти. Только из-за Антона.
— Ну и что ты на него смотришь? — спросил Дима, подсев рядом с Арсением.
— Да просто, — едва слышно пробормотал парень в ответ, затем сказал более громким и уверенным голосом то, что в голове вертелось некоторое время. Решение, к которому не сразу пришёл после рассказа Димы. — Я отправлюсь в Воронеж.
Он тут же посмотрел на Сашу, и та убрала руки от лица и во все мокрые глаза уставилась на него.
— Зачем? — надрывно спросила девушка. — Арсений, хватит! Тебе скоро перестанут сниться эти сны, и с тобой всё будет в порядке, вот увидишь. Только не надо…
Она не договорила, слова становились менее понятными и звучали тихо, а на последнем предложении Саша проглотила все свои мысли и накрыла рот рукой, опустив голову.
— Зачем, Арсений?
Он повернулся к Диме.
— Я уже говорил.
— Да брось ты! Кладбище?
— Да, именно так, — Арсений отложил портрет, запустил руки в волосы и продолжил: — На кладбище, да и не только… просто хочу посмотреть город, — неуверенно добавил он и замолчал.
— Отговаривать тебя безнадёжно, поэтому просто скажу, что я с тобой.
Арсений повернулся к нему и улыбнулся.
— Только хотел попросить тебя это сделать, как ты будто мои мысли прочитал.
Дима положил руку ему на плечо и посмотрел на Сашу.
— А ты?
— А что я? — вероятно, она пропустила мимо ушей последние фразы парней.
— Ты с нами в Воронеж?
— Да! — девушка подскочила с места. — Если ты в это веришь, если это всё так и есть, то я с тобой.
— А ты по какой причине? — обратился Арсений к Диме.
— Я не буду отвечать на твой вопрос.
Арсений кивнул и предложил отвлечься от всех этих историй про сны, миры и Антона хотя бы на время. Никто не был против.
***
Арсений сидел на крыше, любуясь звёздным небом, узнавая какие-то созвездия и называя их Антону; парень расположился лежа рядом, убрав руки за голову. После пребывания на мосту, он предложил Арсению скорее пойти к тому же зданию, что и вчера, чтобы забраться на крышу и провести время там до пробуждения вместе, ведь не исключено, что совсем скоро они оба проснутся. Никто из них не предполагал, сколько времени могло пройти в их реальностях, задавали друг другу такой вопрос, но не находились ответом.
Антон взял руку Арсения в свою, и тот повернулся. Парень хотел сказать, что бесконечно рад оказаться здесь рядом с ним, что до сих пор не может поверить в эти встречи, и что ему всё безумно нравится, и даже больше — что ему нравится сам Антон. Но тот его опередил.
— Никогда не задавался вопросом, почему люди так удивляются тому, когда узнают, что мы можем смотреть на уже несуществующие звёзды? Что свет некоторых из них идёт до нас гораздо большее время, чем существует эта планета, и что смотря в любую сияющую точку, ты не можешь знать, что там — пустота?
Арсений не ожидал услышать что-то подобное, может сейчас или вообще, но улыбнулся и ответил, что думал, позволяя словам сливаться в поток, иногда во время произношения удивляясь, как до такого сам додумался, ведь он даже не знает (не помнит, что знает), во что верит, что знает о вселенной и космосе в целом.
— Это просто прошибает сознание, заставляет, пожалуй, задуматься. С мыслями о космосе все религиозные убеждения прошлого кажутся такими смешными. Люди испытывают взбудораживающее чувство, когда они только узнают подобные вещи, ведь знания об этом ломают все убеждения, взрывают сознание и подталкивают к смирению, — Арсений прилёг рядом, повернулся лицом к Антону и продолжил, всё так же не отрывая взгляд от глаз напротив. — Может, сейчас гораздо проще, но ведь очень давно человек должен был обладать силой характера, чтобы противостоять увещеваниям тех, кто убеждал каждого в нашем очевидном превосходстве над другими, что Бог, которого-то и нет, создал целый мир для нас, словно мы особенные, и что Солнце, Луна и звёзды, — он указал рукой в небо, — вращаются только вокруг нас, что Земля — центр вселенной. Но вселенная и космос — разные понятия. А мы-то теперь с тобой знаем о существовании мультивселенных, потому что только так я, полагаю, ещё можно это назвать.* И они так похожи, наши миры, вселенные, что даже наяву я не могу связать это всё. И ещё я считаю, что удивляются люди потому, что познают свою ничтожность.
Антон открыл рот, а затем закрыл. Наверное, пребывал в небольшом изумлении и шоке от сказанного парнем. Да Арсений удивлялся не меньше. И только когда он снова посмотрел в небо, Антон коснулся его руки, как бы отвлекая от мыслей и заставляя повернуться к себе, и ответил: