Мы почти бегом двинулись домой. Теперь рядом со мной шёл совсем другой человек. Он был похож на ежа, который резко развернул колючки. Начали выползать какие-то старые обиды на женщин. Казалось, он хочет защищаться, но от кого или от чего? Мне стало больно и одиноко рядом с ним. Вот и пришли к моему дому, попрощались. Я плюхнулась в кровать, но заснуть не могла. Слёзы были тихими, без рыданий, но до рассвета.
Утром я знала точно - больше никогда!
Мы встречались часто, гуляли, говорили о книгах. Он попросил принести ему Гурджиева, потом захотел, чтобы и я почитала, и чтобы потом было с кем поспорить. Предложил прочитать кое-что из его любимых книг. Поспорили и об этом. Общались подолгу, часами не умолкая. Я стала замечать, что ищу этого общения, что мне интересен его мир, его способ мышления.
Попыток повторить неудачный секс-эксперимент долго не было. Со временем переживания уже не были такими острыми и болезненным. Я подумала, возможно, так получилось, потому что мы были мало знакомы. А тут ещё чувство вины перед женой, которое всеми силами маскировалось под браваду: подумаешь, жена меня любит и всё простит. Однажды она застала меня в постели с другой и не бросила, а наоборот унижалась и просила, чтобы я не бросал её. Эти отношения были мне не понятны, это был как будто другой мир, до которого мне не было никакого дела.
Не знаю, когда это началось. Близость и откровенность между нами росли. Но вдруг я стала замечать, что превращаюсь в мусорную корзину, в которую сбрасываются все негативные воспоминания о женщинах. Я узнавала, где, когда и как он спал с проститутками, кого и как он любил, с кем и где трахался.
- Зачем ты мне это рассказываешь?
- Мне приятно общаться с человеком, с которым можно поговорить на любые темы.
- Мне больно и неприятно это слушать.
Моих замечаний он не услышал. Или, скорее, наоборот, он слышал и с наслаждением продолжал меня мучить. Зачем? В чужую душу не заглянешь. Возможно, это была месть в моём лице всем женщинам, которые когда-либо его обидели. Тогда мне хотелось крикнуть: «Но это же делала не я! Почему я должна отвечать за других». Этот крик застревал в горле комком боли. Возможно, для него это была просто игра. Иногда мне казалось, что он наблюдает за моими реакциями как учёный-исследователь за подопытными животными. Возможно, он искал ответ на вопрос, как долго я буду терпеть такое отношение. Бесполезно копаться в чужих загадках, которые, скорее всего, останутся без ответа.
С НАМИ ДЕЛАЮТ ТО, ЧТО МЫ ПОЗВОЛЯЕМ С СОБОЙ ДЕЛАТЬ.
Почему я, гордая и сильная женщина, позволяла так обращаться с собой? Сначала просто не хотела верить, что это и есть он истинный. Я долго ждала чуда. Думала, он поймёт, что мне можно довериться, сбросит маску, и я увижу искреннего, доброго и прекрасного принца. Потом поняла, что я люблю его, люблю какой-то странной нездоровой жертвенной любовью. Что ж, как умею, так люблю. Потом уже осознала, что чуда жду напрасно, принц не появится, его не будет и нужно принять ситуацию такой, какая она есть. Я перестала сопротивляться и отпустила свои чувства.
Ему нравилась моя нежность, он с удовольствием брал моё тепло, ничего не давая взамен. Он по-прежнему не прикасался ко мне, иногда даже демонстрировал брезгливость. Только однажды, когда мы загулялись до позднего вечера, попросил: «Сделай мне, пожалуйста, миньет». Тут, наконец, что-то шевельнулось во мне: «А мне ты ничего не хочешь сделать приятного?».
С трудом и без желания он изобразил что-то вроде полового акта, получил свой любимый миньет и оставил леденящую пустоту в душе. К тому времени мы были уже близкими друзьями и, наверное, поэтому он сказал: «Это не всё на что я способен, но с тобой я не могу по-другому». Тогда зачем же нужен такой секс, который никому не приносит радости?
Потом у него были проблемы в семье, ему стало одиноко, и мы виделись почти каждый день.
Вероятно, я не буду оригинальной, если скажу, что когда мы любим, склонны идеализировать объект любви, создавать иллюзии. Для меня он был самым умным, самым талантливым, самым, самым... А ещё мне так хотелось оградить его от невзгод и неудач, подарить одновременно тепло женщины, и тепло матери, которого он был лишен в детстве. Я, наверное, нашла бы в себе силы, чтобы перевернуть Землю или сделать мировую революцию, если бы знала, что от этого он будет счастливым. Короче, чистая шизофрения!
Однажды он заявил мне, что не женат. А через несколько дней - опять был женат. Это была такая односторонняя игра - в любовь, тоже одностороннюю. Наверное, приятно - быть любимым, желанным и полностью управлять ситуацией. А когда игра надоела, сказать: «А я не просил меня любить». Я не выполнила условия его игры и проиграла.