— Да, почему ты беспокоишься о моих делах и моих отношениях с Эммой?
Я растерялась не найдя, что ответить.
— Не говори, что из вежливости. Я заметил, как ты в меня вцепилась, лишь бы от нее убежать.
— Я просто испугалась. Даже не знала, что это она. Не хотела еще с кем-то тут знакомиться сейчас, тем более предполагая что кто-то из твоих коллег зачем-то следит за моим другом.
— Вот как. Почему ты решила, что это охотничьи псы? Тени не могут ходить сами по себе?
— Я не знаю. Я видела похожих по описанию существ только в твоей компании.
— Не только охотники могут появляться в присутствии теневых гончих. Скрисы тоже ими пользуются, чтобы деморализовать "жертву", свести с толку, напугать, в общем эмоционально дестабилизировать. Это бывает нужно и им и нам, потому что напуганный человек охотнее соглашается с теми, кто обещает безопасность или спасение. Ну или хотя-бы объясняет, что ты не сошел с ума. Более того, псы не всегда выглядят как псы, это могут быть прообразы разных существ, они лишь отражают внутреннюю боль хозяина.
— Это как?
— Гончих тебе не выдают. Ты можешь сам излить в тень свою боль, рождая тем самым этих существ. Некоторые избирают другие методы. А уж чего изливать всегда найдется. У каждого. Вечная жизнь не бывает безоблачно радостной.
— Значит сами по себе они ходить не могут?
— Могут. Хозяева хоть и вечные, но не бессмертные же.
— К Саше могли прицепиться ничейные тени?
— Маловероятно, но теоретически могли. Они как бродячие животные, имеют свою волю перемещаться где им вздумается. Чтобы не сгинуть они питаются эмоциями людей на земле, но как правило они обитают в местах общей скорби или радости, часто возле храмов или торговых центров, крайне редко ходят за одним человеком, им просто незачем по идее, так как не может же он быть устойчиво на протяжении нескольких суток крайне несчастен или наоборот счастлив. Настроение людей как правило меняется, эмоции легко заглушить, отвлечься, а им нужна стабильная энергия.
— Значит нужно узнать, кто и зачем за ним ходит.
— Ты уверена, что он не потеряшка? Может все просто и за ним всего-лишь следит охотник, чтобы удостовериться?
— Я уверенна. Мы постоянно общаемся. Он просто не может быть потеряшкой.
— Как знаешь. Пей чай, совсем остынет. — Владимир, до этого довольно близко сидевший рядом, положил свою руку на мою, сжатую в кулак. Я расслабила ее под теплом его ладони.
— Нет, давай начнем.
— Куда ты торопишься?
— Боюсь, что что-то пойдет не так или что нас прервут.
— Переживаешь из-за Эммы? Ко мне домой она не сунется. Я уверен.
— А вдруг только начнем — стук в дверь? У меня будто предчувствие.
— Просто себя накрутила на пустом месте. — Владимир погладил меня по руке, за которую держал. — Хочешь в другую комнату пойдем, где даже если кто-то в дверь и постучит, мы не услышим?
— Да, пожалуй.
Я согласилась, но заподозрила, что новой комнатой окажется спальня и там будет еще более некомфортно. Так и оказалось, мы прошли в небольшую спальню на втором этаже. В ней было всего одно маленькое окно, неожиданно темные серые стены, большая двуспальная кровать, напротив нее стеллаж с книгами, рядом плетеное кресло. Владимир предложил мне сесть на кровать, которая была неаккуратно застелена пушистым покрывалом. Я присела на край напротив кресла, которое занял он.
Мы оба молчали и просто смотрели друг на друга какое-то время. Потом я решила, что готова и закрыла глаза — так мне было легче абстрагироваться и направить мысли в нужное русло. Сделав несколько глубоких вдохов, я открыла глаза и вообразила что мой взгляд подобен светящемуся лучу энергии, проникающему прямо в мозг Владимиру. Я имела намерение с помощью этого луча как-бы подсветить его мысли.
Помогал ли он мне, я не знаю, но задуманное получилось. Я словно очутилась среди оживленной улицы, где вместо спешащих по своим делам прохожих сновали мысли. Я попробовала ухватиться за одну, другую, третью, однако они ускользали от меня. Я поняла, что вокруг меня будто сгущаются тучи а мыслей становится с каждым мгновением больше в разы. Вот уже я участвую в давке, всюду вокруг меня мысли-прохожие, толкающие меня. Поток подхватил меня и понес в неизвестном направлении, мне стало страшно, но я решила продолжать.
Пытаясь успокоиться и взять ситуацию под контроль, я снова вообразила луч искрящейся теплой желтой энергии, я обратила его в огромное зеркало, которое вообразила прямо перед собой. Толпа мыслей рассеялась. Теперь я стояла в пустой темной комнате, напротив огромного, размерами с девяти-этажный дом, зеркала, в который бил луч света, отражаемый обратно под тем-же углом, под каким падал. Я обернулась, чтобы взглянуть, что освещается отражением и ахнула. Я смотрела на саму себя глазами Владимира. Он периодически моргал и я видела это. Я сидела как в трансе, закатив глаза, зачем-то подняв руки ладонями вверх, наклонив корпус вперед. И я видела это. Я смогла! Владимир отвернулся, посмотрев на свои руки, положив одну из них на подлокотник кресла, он медленно встал, оглядел меня, никак не двинувщуюся при этом, он подошел к окну, отодвинул штору. Из окна его спальни открывался вид на озеро-море, было также видно деревья, посаженные вдоль берега и несколько соседских домов, находящихся ближе к воде. Несколько человек прогуливались по пляжу, но Эммы не было видно. Я не знаю, чувствует ли он мое присутствие, но догадывалась, что да, еще как. Он отвернулся от окна и встал сбоку от меня, так, что видел мою макушку и спину. Он протянул руку и потряс меня за плечо.