"Если все выйдет из-под контроля, я просто скажу ему, что наш брак фиктивный и что ты собираешься жениться на Кейси", — бесстрастно ответила Дебби. Она не хотела говорить Карлосу правду сейчас. Она хотела преподать ему урок. Она страдала три года, и настало время дать ему помучиться для разнообразия.
За дверью послышались шаги. Дебби испугалась и тут же бросила трубку.
"Открой дверь!" — сказал Карлос, сильно постучав в дверь. Она покачнулась на петлях. Хотя он находился по другую сторону двери, она могла видеть каждый удар.
Дебби вздрагивала от каждого удара, как будто он стучал по ее сердцу. "Я… я очень устала. Мне нужно поспать", — заикаясь, пролепетала она.
"Не заставляй меня ломать эту дверь!" — пригрозил он.
Но ему не пришлось этого делать. Дебби резко открыла дверь и посмотрела ему в глаза.
Без промедления он схватил ее за запястье и вытащил наружу.
"Ай! Ты делаешь мне больно, придурок!" закричала Дебби. "Карлос Хо! Кем ты себя возомнил? Почему я должна разводиться с Иваном только потому, что ты так говоришь? Я не развожусь с ним. Я люблю его!"
Ее слова заставили Карлоса замереть на месте.
Он поднял на нее глаза, его лицо побагровело. "Я не позволю своей женщине жить с другим мужчиной. Если ты будешь продолжать жить с ним, я отправлю вас обоих в ад".
Ледяной тон и его злобные слова заставили ее вздрогнуть. 'Неужели у него кончилось терпение?' — подумала она.
Она попыталась успокоиться, сделала глубокий вдох и сказала ему: "Это Джеймс Хо заставил меня развестись с тобой. Иди к нему и оставь меня в покое".
"Я знаю. С ним уже разобрались. Тебе не нужно об этом беспокоиться".
"Хорошо. Тогда дай мне еще несколько дней. Я сейчас очень занята. После того, как я закончу…"
"Сколько дней?" Карлос прервал ее. Наконец-то она сдалась.
Поразмыслив некоторое время, она ответила: "Может быть, полмесяца".
"Три дня!"
"Десять дней!" — возразила она.
Борясь с желанием задушить ее, Карлос сказал сквозь стиснутые зубы: "Пять дней".
"Неделя!" — возразила она.
"Отлично!"
"Аргх! Что ты делаешь? Опусти меня!" — кричала она.
Карлос подхватил ее на руки, прошел в комнату и бросил ее на кровать. "Оставайся здесь. Не уходи. Ни с кем не встречайся. Твоя работа может подождать".
Дебби расширила глаза. " Ты серьезно держишь меня в плену?"
Он расстегнул рубашку и бросил на нее холодный взгляд. "Да. Ты не сможешь связаться с Иваном, пока не обсудишь развод".
Она приподнялась на кровати и запротестовала: "Кто ты такой, черт возьми? Пещерный человек? Мне нужна свобода. Мне нужно работать".
'Почему он снимает рубашку? Он собирается…? Она сделала шаг назад. У молодой матери было плохое предчувствие.
Бросив рубашку на пол, он одним движением снял ремень и сбросил брюки. "Ты получишь свободу и сможешь пойти работать. Но сначала ты должна порвать все связи с Иваном". Он скинул штаны и протянул руку.
"Я так и сделаю. Но почему ты снимаешь с себя всю одежду?"
"Это моя вина, что у тебя все еще есть силы найти другого парня. Клянусь, я больше никогда этого не допущу", — холодно сказал он.
"Не делай этого, старик. Мы уже столько раз занимались любовью прошлой ночью. Мои ноги болят. Пожалуйста…"
"Ты можешь остаться в постели на неделю, чтобы вылечиться". Карлос прижал ее к кровати и крепко поцеловал в губы, чтобы она замолчала.
Он чувствовал себя одновременно виноватым за то, что причинил ей боль, и злился на нее за то, что она заставила его пройти через это. Когда гнев брал верх, он мучил ее, толкаясь в нее все сильнее и сильнее.
С тех пор как он узнал, что Эвелин — его дочь, он иногда так злился. Когда он думал об этом, ему хотелось задушить Дебби за то, что она попросила его дочь называть Ивана "папой".
'Это она во всем виновата! Я три года не видел свою дочь! А она даже Ивана называет "папой". Что за бред!" — думал он.
Но в более спокойные моменты он понимал, что на самом деле именно Джеймс заставил Дебби развестись с ним и уехать из страны. Она очень страдала в то время. Его сердце сильно болело.
В результате их интимная жизнь чередовалась между безжалостной и энергичной, и чрезвычайно нежной и любящей. Стоны, полные наслаждения, эхом разносились по спальне, и единственным звуком была кровать, которая громко скрипела из-за того, что они были активны. Ее руки были прижаты к раме кровати, а он продолжал неистово ласкать ее чувственное тело. Чем сильнее она кричала, тем больше он хотел двигаться быстрее, глубже и сильнее. Ему так и не удалось заставить женщину под ним бесконечно выкрикивать его имя.