Наше счастье, наше счастье
Не отнять, не отнять!
Словно сахарные сласти,
Нам лизать, нам лизать!
Мы болота все осушим,
Чтобы жить, чтобы жить!
Мы не любим, мы не любим
Все грустить, все грустить!
Лучше нет ведь коротышки,
Чем наш царь, чем наш царь!
Грустно малыши, малышки
Жили в старь, жили в старь,
Когда не было над нами,
Ох, царя, ох, царя!
Мысли были временами:
Живём зря, живём зря!
“ — В кино-то можно как угодно представить, — подумал Знайка, — а вот посмотрим, как на самом деле здесь живут коротышки!»
====== Глава 26 ======
На следующий день была назначена экскурсия по Тьмутараканограду и провести её с гостями города взялся уже знакомый им коротышка Сморчок. Он был весьма улыбчив, приветлив, учтив, только теперь вместо парчовых одежд на нём был белоснежный утеплённый плащ.
Он вывел гостей из царского дворца и оказалось, что возле крыльца их уже ждал микроавтобус, стилизованный под длинную большую карету. Гости забрались в неё по очереди, рассевшись на мягких диванчиках, оббитых пурпурным бархатом. Когда карета двинулась вдоль улицы, находившиеся в ней жадно припали к окошкам с видеокамерами и фотоаппаратами. Мимо кареты проплывали идеально чистые улицы и здания с белоснежными стенами, на которых не было ни одной трещинки или обвалившейся штукатурки. Снег был расчищен. Коротышки были облачены в утеплённые плащи, преимущественно, светлых пастельных цветов, многие были в белом. Гостям города были показаны несколько столовых, в которых работали и обедали коротышки в нарядных одеждах, непрестанно улыбающиеся, любезные, аккуратненькие, как куколки. Затем — кинотеатр, похожий на небольшой дворец, несколько продуктовых магазинов, где царило настоящее изобилие. А затем Сморчок объявил, что готов показать, насколько трудолюбив и усерден народ Тьмутараканаграда в работе по осушению болот и карета поехала за город, до того самого места, где несколько сотен коротышек усердно орудовали лопатами. Сморчок принялся пояснять: — Нам известно, что прежде всего нужно удалить из почвы болота лишнюю влагу, дать ей сток. И стекать она будет в ближайшую реку, которая зовётся у нас Камышовой. Часть коротышек работает над тем, чтобы углубить и расширить русло этой реки, а кое-где и выпрямить его. — Но для этого необходимо вынимать грунт в основном из-под воды, — заметил Знайка, — и проще, если это делают плавучие и сухопутные экскаваторы, а также землесосные установки… — Наша река неглубока, водолазы справляются. Но, возможно, мы сами займёмся производством экскаваторов. — У вас есть завод, где можно смонтировать экскаватор? — В планах, — улыбнулся Сморчок. — Но, поверьте, свои планы мы сможем воплотить трудом и упорством без посторонней помощи. — В таком случае, вы, наверно, торопитесь с рытьём каналов, если русло реки ещё не достаточно подготовлено для того, чтобы принимать в себя болотные воды? — Мы успеем подготовить и русло, когда будут лопатами прорыты магистральные и коллекторные каналы. Поверьте, мы всё успеем, ибо никуда не торопимся. — А всё-таки странно, что вы отказываетесь от экскаваторов из Солнечного города… — Но это наше право, верно? Знайка пожал плечами. Он считал решение тьмутараканоградцев всё делать вручную и без посторонней помощи глупым, но ведь каждому свою голову не приставишь. Да это и не нужно. “ — Что ж, пусть как хотят, — подумал Знайка, — если им так нравится. В конце концов, мы явились сюда не затем, чтобы навязать Тьмутараканограду свой образ жизни, а только выяснить, нет ли здесь настоящего зла, насилия, которое угрожало бы перекинуться на наши города. Но создаётся впечатление, что здесь все довольны и счастливы. И всё же, что здесь не так?.. Чего я не понимаю? До сих пор я интересовался только формулами и физической материей, но я так мало знаю о коротышках. А может, мне следует поинтересоваться такой наукой, как психология? А почему бы и нет? Тогда бы я хорошо понял многих коротышек.»
====== Глава 27 ======
Незнайка, запертый в кладовке, с досады взял из большой корзины изюминку и надкусил. Было обидно и досадно. Очевидно, братцы оставят его в кладовке не на час и не на два, потому что для него, а так же, как получилось, и для Воробушкина, был припасён кувшин с водой и надувной матрац, одеяло и подушка. В этом, вроде бы ничего и не было страшного, еды в кладовой было вдоволь, от скуки можно было бы целый день что-то жевать и рассказывать с Воробушкиным друг другу сказки или ещё что-нибудь из настоящей жизни, благо оба повидали немало. Но когда коротышки начали собираться в большой комнате, смежной с кладовой, рассаживаясь за столом, чтобы позавтракать, в Незнайке проснулся азарт выбраться на свободу во что бы то ни стало, а заодно и артист. Он начал вспоминать все книги и фильмы, что он читал и видел про узников и страдальцев начал входить в роль.
Дежурные по кухне Торопыжка и Тюбик раскладывали по тарелкам куски омлета и картофельные котлеты, когда из-за дощатой двери кладовой послышался дребезжаще-плачущий голос Незнайки: — Торопыжечка, друг, брат! Выпусти меня, открой железный засов моей тюрьмы! Вспомни наши начинания, как мы вместе прошли огонь и воду! Неужели ты не сжалишься и пройдёшь мимо умирающего? У Торопыжка отвисла нижняя челюсть, он замер на несколько секунд со сковородкой в руке, а затем, словно во сне, зашагал было к двери кладовой, но его остановил властный голос Пилюлькина. А Незнайка, раззадорившись ещё сильней продолжал импровизированный монолог: — Неужели некому спасти жертву? Неужели не найдётся такого героя? Где вы, мои друзья? Вы оставили меня в этой сырой темнице, где мне суждено найти свою погибель? — Безобразие! — пробубнил Ворчун, ковыряя вилкой в тарелке. — Вот так заперли человека в сырой темнице и сели спокойненько завтракать! Я теперь чувствую себя каким-то крокодилом! — Там вовсе не сыро, — возразил Пилюлькин. — Ну, темно! — не унимался Ворчун. — И не темно! Там есть маленькое окошко. Незнайка, прижав ухо к двери и услыхав комментарий Ворчуна, продолжил ещё более пафосно: — Нет, я не в силах терпеть неволю! Лучше прекратить эти мучения! Я не понят! Я осмеян! Я растоптан! Я застрелюсь! — Ой! — пискнул Небоська. — Небось, сейчас застрелится! — Не застрелится! — отрезал Пилюлькин. — Потому что у него нет пистолета! Незнайка снова прислушался. Трагический артист, персонаж страдалец рвался из него наружу невиданной силой. — Тогда я буду преследовать вас после смерти! — душераздирающим голосом завопил он. — Я буду являться к вам призраком, привидением, потому что меня не удержит стена, в которую вы замуровали меня! Все разом уронили вилки, переглядываясь. Воробушкин ошалело смотрел на Незнайку, стоявшего у закрытой двери и бурно жестикулировавшего и, на всякий случай, отодвинулся от него подальше. — Что-то мне страшно, — промямлил Сиропчик. — Я этих всяких привидений ужас как боюсь! — А ты, небось, их никогда не видел, — заметил Небоська, робко косясь на дверь кладовой. — Вот потому и боюсь. — Хватит паниковать, малограмотные! — Пилюлькин стукнул кулаком по столу. — Привидения бывают только в замках, а во всех остальных домах их быть не может! Эти доводы Пилюлькина сразу всех успокоили и коротышки продолжили завтрак. Однако, Незнайка не унимался и продолжал нервировать всех в доме импровизированными трагическими монологами до тех пор, пока его, наконец, не выпустили, а чтобы предотвратить его побег на железнодорожную станцию, Винтик и Шпунтик заперли в ангар аэроплан Воробушкина, припрятав ключ до следующего утра.
====== Глава 28 ======
После этого случая Воробушкин и Незнайка очень сильно сдружились.
Заметив повышенный интерес Незнайки к аэроплану, однажды Воробушкин предложил ему: — А хочешь, я научу тебя управлять аэропланом? У Незнайки засосало под ложечкой. Учение всегда давалось ему нелегко, но он так хотел уметь самостоятельно управлять аэропланом, что решил всё же попробовать. Аэроплан у Воробушка был простой, это была совершенно устаревшая модель биплана, которую всерьёз могли воспринимать только в технически отсталом Тьмутараканограде. Но даже на управление таким примитивным летательным средством требовалось время. Однако, Незнайка загорелся таким интересом, что схватывал всё на лету и обучался так быстро, что это повергало в шок Воробушкина — это было феноменально. Воробушкина и радовало это. — Это хорошо, скоро ты станешь настоящим пилотом, — говорил он, — даже сможешь иногда меня подменять, почту развозить. Знаешь, на меня иногда что-то находит, что я совсем из дома не хочу выходить. Хочется в кресле посидеть, книжечку почитать. А выходить из дома как будто страшно, что ли. Незнайка просил своего друга-пилота держать в тайне то, что он учился у него полётам на аэроплане. — Понимаешь, надо мной смеяться будут, — объяснял он. — Я однажды сел за руль автомобиля, не умея им управлять. Автомобиль утопил в реке и сам чуть не убился насмерть. До сих пор все это вспоминают и хихикают. А узнают, что я хочу пилотом стать — и вовсе прохода не дадут. Знаю я их! У Незнайки иногда возникали мысли всё же настоять на своём и полететь на аэроплане Воробушкина в Тьмутараканоград самостоятельно. Он не мог понять Знайку, который так и не пожелал взять его туда с собой. Сам Знайка задержался в Тьмутараканограде вместе с журналистской группой, но по рации слал сообщения в Солнечный город, что ничего опасного не происходит. К концу зимы Незнайка уже полностью овладел умением управлять аэропланом. И именно тогда из Тьмутараканограда вернулся Знайка. Вечером того же дня весь Цветочный город припал к экранам телевизоров. На них появился Тьмутараканоград — его роскошный дворец из белого мрамора, аккуратные здания города — жилые, административные, торговые, инфраструктура, автомобили. Ничего зловещего или непонятного. Затем были выступления Знайки и членов журналисткой группы. Все, как один, твердили, что не обнаружили в этом городе никаких коротышек, закованных в цепи или колодки, все в этом городе работали добровольно. Журналисты и Знайка побывали в каждом уголке этого города, общались с многими горожанами и выяснили, что все они довольны своим царём и не мыслят своего существования без него. Сами горожане имеют бодрый и здоровый вид. Необычным казалось лишь то, что тьмутараканоградцы слишком горды и напрочь отказываются от помощи Солнечного города. Воробушкин, смотревший вместе со всеми обитателями домика Незнайки, трясся всем телом. — Это омерзительное враньё! — вдруг заорал он не своим голосом. — Что это показывают?.. Как они смогли подстроить такую показуху?.. Это всё неправда!.. Этого не может быть! — он тяжело дышал. — Но я видел собственными глазами их благополучие, — тихо ответил Знайка. — Ах, ты видел? — Воробушкин резко подскочил с дивана. — Да как ты мог видеть, чего нет, а? Что это за театр они вам показали? — Театр обычно состоит из нескольких актёров, но не из целого города. Целый город не может лгать. — Тогда, выходит, я лгу? — Воробушкин захлёбывался от ярости. — Или, может, я сошёл с ума?! Пилюлькин уже спешил к нему с бутылкой успокоительной микстуры. Доктор принялся отмерять капли в ложку, затем протянул её ко рту Воробушкина, но тот отпихнул руку Пилюлькина, затем вырвал у него бутылку с микстурой и изо всех сил швырнул её в телевизор. Тот вспыхнул ослепительными искрами. Не дав никому опомниться, Воробушкин растолкал всех и помчался прочь из домика. Он выбежал наружу без тёплой курточки, хотя на улице была ранняя холодная весна. Коротышки поспешили следом за ним, прихватив его тёплую одежду, но никак не могли догнать. Наконец, он поскользнулся и упал прямо в лужу, к вечеру покрывшуюся тонким слоем льда. Его вытащил из лужи, накинули на плечи курточку, повели в домик. Он плакал и поневоле вызывал к себе жалость. Пилюлькин растёр его спиртом, но у него всё равно поднялась температура. Он оказался тяжело простужен и его перенесли в больницу. Когда Незнайка пришёл навестить Воробушкана в больнице, тот сказал: — Почта не может стоять. Иди, садись в аэроплан!