— Разумеется, нет!
— Вы знаете это наверняка?
Гертруда вскинула руку, явно намереваясь вытолкнуть невестку из машины, но Ноэль не дрогнула. Дрожащим голосом Гертруда выговорила:
— Ты ее не знала. Она была глубоко несчастна. Кажется, ее родители, по крайней мере отец, были чрезвычайно набожными людьми. Потому она и перепугалась, когда узнала, что… находится в положении.
Что-то щелкнуло в голове Ноэль, некий рычажок встал на место.
— Откуда вы знаете, что Коринна была беременна?
Послышался настойчивый стук в окно. Гертруда в панике обернулась и обнаружила, что в стекло машины стучит низко нависшая ветка, раскачивающаяся на ветру.
Она поникла на сиденье. Мелкий бисер пота выступил у нее на лбу, пудра свалялась в морщинах.
— Наверное, услышала от кого-нибудь… — растерянно пробормотала она. — Скорее всего на похоронах…
— Вас не было на похоронах. Я спрашивала у мамы. — Ноэль придвинулась ближе и уловила удушливый запах духов Гертруды. — Что произошло на самом деле? Что, вы скрываете?
— Ничего! — Гертруда лихорадочно пыталась вставить в замок ключи, но это ей удалось не с первой попытки. Двигатель машины ожил.
— Роберт и вправду был с вами в тот вечер, когда умерла Коринна? Или вы солгали, чтобы выгородить его? — допытывалась Ноэль.
— Я отказываюсь участвовать в этом возмутительном допросе! — Шурша шелковой юбкой, Гертруда протянула руку над коленями Ноэль и распахнула дверцу. — Уходи. Немедленно.
Ноэль пропустила ее приказ мимо ушей.
— А ведь вам что-то известно. Вы знаете и то, как он поступил со мной. Всю эту ложь и клевету… чтобы представить дело так, будто я не способна сама растить ребенка. Как вы решились на такое? Как позволили ему так обойтись с Эммой?
Гертруда устремила невидящий взгляд вперед, сжимая обеими руками руль. Ее губы были сжаты так плотно, что дрожали.
— Нет! Роберт — порядочный человек. Хороший отец. Он ни за что не причинит вреда Эмме.
— Он уже причинил ей вред.
— Нет, он просто оберегает ее. Это совсем другое дело.
Ноэль испробовала другую уловку.
— А вы знали, что он изменяет мне?
Гертруда торопливо заморгала, явно изумленная ее словами. Но быстро оправилась от потрясения.
— Это касается только Роберта и тебя, — холодно отозвалась она.
— А я решила, что об этом следует знать и вам. Ваш сын — отнюдь не добропорядочный глава семейства.
— Уходи, — снова приказала Гертруда, но на этот раз приказ походил на мольбу.
— Я еще не закончила. — Самый меткий выстрел Ноэль приберегла напоследок. — Почему вы носите цветы на могилу Коринны?
Гертруда вздрогнула.
— Я сама видела их. Белые розы, перевязанные красной лентой. — Ноэль заметила, как на щеке ее свекрови дрогнул мускул. — Это цветы ребенку, правда? Ребенку Роберта. Вашему внуку.
Гертруда издала еле слышный сдавленный писк, как зверек, на которого наступили. Она лихорадочно огляделась, в растерянности схватила свой ремень и пристегнулась, так что ремень перечеркнул ее грудь. Но замок не защелкнулся, руки Гертруды дрожали, и после нескольких попыток она с раздраженным возгласом выронила ремень.
— Мне пора, — прошептала она. — Пожалуйста, уходи!
— Роберт заставлял ее сделать аборт? Поэтому она и совершила самоубийство? — безжалостно добивала ее Ноэль. — Или он так разозлился, что прикончил ее сам?
Гертруда скорчилась на сиденье и закрыла глаза, будто у нее не осталось сил держать веки поднятыми. Она заговорила странным безучастным голосом.
— Да, Роберт был в гневе, но совсем по другой причине. Потому… — она схватила ртом воздух, — потому, что ребенок был не от него.
Ноэль ошеломленно замерла. Такого поворота она не ожидала. С другой стороны, теперь все встало на свои места. Разъяренный изменой Коринны, Роберт не только разругался с ней, но и зашел слишком далеко… И все-таки недоставало одной важной подробности…
Она уставилась на Гертруду.
— Ничего не понимаю. Если этот ребенок не был вашим внуком, почему вы носите розы на могилу?
Ее свекровь безвольно уронила руки. Безжизненным голосом, едва шевеля губами, она объяснила:
— Он мой внук. Это ребенок Бака.
Глава 15
Вечером погода вдруг испортилась. Прошло всего две недели августа, а вечера уже стали гораздо холоднее. С гор задул пронизывающий ветер. Четыре ночи подряд над озером висел туман, в котором особенно тоскливо звучали крики птиц. Сидя за кухонным столом вместе с бывшим мужем и дочерью, Мэри впервые заметила, как здесь тихо. Кваканье лягушек и плеск воды о сваи причала казались неестественными. Мэри чудилось, что она слышит плеск весел, но, вероятно, ее подвело воображение. «Тому, кто постоянно находится в напряжении, — напомнила она себе, — легко придать любым звукам совсем иной, пугающий смысл».
Одновременно она тайком наслаждалась присутствием Чарли и Ноэль. Было чудесно сидеть вот так, потягивая горячее какао, поджав ноги, словно таким образом они провели бесчисленное множество вечеров. Из трех человек, объединенных обстоятельствами, они превратились в семью, давнюю мечту Мэри.
— По крайней мере теперь мы знаем, кто этот загадочный Дж. — Мэри смотрела в темное окно, слегка искаженное отражение в котором казалось призрачным. — Джеймс Бьюкенен Ван Дорен, или Бак. Господи, почему я сама до этого не додумалась? Ведь Коринна ненавидела прозвища. Она старательно избегала их.
— Но почему она только один раз упомянула Бака в дневнике? — спросила Ноэль.
— По-моему, все было так… — Чарли задумался. — В последней записи дневника Коринна рассказывает о ссоре с Робертом по дороге на вечеринку. Он бросил ее, и кто-то сжалился над ней и подвез домой — это был, как мы уже знаем, брат Роберта. Между Коринной и Баком возникли первые узы. В конце концов, у них было немало общего. А потом они стали любовниками. Написать об этом в дневнике Коринна не осмелилась, боясь огласки.
— Но кто-то же узнал обо всем, — напомнила Ноэль.
— Вопрос в другом: почему она была так убеждена, что ждет ребенка от Бака, а не от Роберта? — Чарли рассеянно вертел в руках кружку.
— Все очень просто, — откликнулась Мэри. — До знакомства с Баком она была девственницей. — Чарли вопросительно уставился на нее, и Мэри поспешила добавить: — Неужели ты не понимаешь? Другого объяснения нам не найти. Мы с Коринной знали друг о друге все — до тех пор, пока я не погрузилась в собственную жизнь и не перестала замечать, что творится вокруг. Когда ты сообщил, что она была беременна, это сразу показалось мне странным. Она встречалась с Робертом примерно год. Если бы они переспали, Коринна рассказала бы мне об этом. К тому же они постоянно ссорились. Думаю, она просто боялась близости. — Она задумчиво отпила какао. — Но с Баком все вышло иначе. Во-первых, он был старше Коринны. И, насколько я помню, очень привлекателен. Словом, улучшенный вариант Роберта. Если они всерьез увлеклись друг другом, Роберт не мог не заметить этого. Думаю, беременность стала последней каплей.
— Попробуем пойти дальше, — предложил Чарли. — Предположим, Роберт действительно убил Коринну в припадке ярости, а потом инсценировал самоубийство. Но доказательств у нас по-прежнему нет. И не будет, пока мы не добьемся эксгумации. Это возможно — нелегко, но возможно. Поскольку со времен первого вскрытая наука ушла далеко вперед, судебный патологоанатом может заметить что-нибудь, ускользнувшее от его предшественника.
Эта мрачная мысль посещала и Мэри. Но она поспешила отмахнуться от нее.
— О Господи! Не хватало нам еще убить Нору! Неужели у нас нет альтернатив?
Все трое умолкли, над кружками вился горячий пар. Мэри поражалась тому, что с годами ее скорбь не утихла. Казалось, до сих пор ей просто не хватало времени, чтобы оплакать подругу. Бедная Коринна… Думать о ней, одинокой и перепуганной, было невыносимо. Мэри прекрасно понимала ее. Она тоже боялась, что родные отрекутся от нее, и не представляла себе, как выжить без их поддержки и помощи. Но ей повезло — рядом был Чарли. А Коринна, милая, впечатлительная Коринна, осталась совсем одна. Неудивительно, что она впала в беспросветное отчаяние.