Только Любовь с Виктором в итоге поженятся.
– Которого любишь, – Алексей прервал меня. Его глаза были наполнены печалью.
– Что? – непонимающе уставилась на него.
– Не «нравится», а «любишь». Надя, я люблю тебя. Вот уже три месяца не могу ничего с собой поделать.
– Прости, – мучительно больно от признания. Горечь подступила к горлу, стало вновь трудно дышать. Слёзы обожгли глаза. За что мне всё это?!
Я выскочила из машины, хлопнув дверью.
16
Признания Алексея не растрогали, не заставили думать иначе. Первый час я, конечно, недоумевала, пытаясь понять, как это произошло: всё-таки Алексей не знал меня достаточно хорошо, чтобы влюбиться по-настоящему. Вскоре я убедила себя, что нелепая влюблённость парня пройдёт, надо лишь избегать тесного контакта с ним. К счастью, на тренировках Алексей игнорировал меня, полностью увлёкшись вальсом с Любой. С ней он двигался гораздо увереннее, и, надо сказать, у них неплохо получалось.
Вечерами я сидела дома и читала книгу: танцевать не было настроения. В один из таких дней зашла мама, принеся какао с зефиринками и, нежно потрепав по щеке, улыбнулась:
– Не переживай, всё образуется. У него пройдут чувства, и ты станешь просто приятным напоминанием прошедших чувств.
– Мам, я совершенно не понимаю почему он влюбился, – вздохнула, с любовью разглядывая родные глаза.
– Серьёзно? – игривые искорки зажглись в глазах матери. – Посмотри на себя! Ты же красавица! Ты увлечённая девушка и неплохой танцор. Как против такой можно устоять?
– Всего лишь «неплохой»? – театрально шмыгнула носом.
– Хорошим ты станешь, если будешь заниматься усерднее, – подмигнула мама.
Тренировки у Веры́ я настойчиво посещала, не прогуливая. Я пыталась максимально занять себя и не хотела терять форму. Хореограф смирилась и не ставила меня на задний план, и за время подготовки к Девятому маю я несколько раз выступила. Усталость брала своё, я не думала о Викторе, пока его не видела.
Каждая репетиция вальса стала ещё большей пыткой, чем до этого. Если раньше я задумывалась как бы избежать столкновения с Алексеем, то сейчас я не отрывала взгляда от губ своего партнёра.
Виктор всегда дерзко улыбался, в шоколадных глазах блестели зловещие огоньки, не предвещающие ничего хорошего. Иногда он оставлял свой довольно едкий комментарий, обжигая кожу дыханием, заставляя мурашки отплясывать по спине. Я же старалась молчать и держать себя в руках, похоронив все мечты о неосуществимом. Чаще всего не получалось заткнуться, и мы вступали в словесную перепалку, в которой я никогда, увы, не побеждала.
Всё это не мешало нам превосходно вальсировать. Как будто не было между нами бесконечной пропасти и вороха предательств; лишь умелый партнёр брал мои ладони в свои, я забывала обо всём.
– Ты сегодня чересчур довольная, прямо светишься от счастья, – прошептал Виктор на ухо, словно издеваясь. – О чём думаешь?
– Представляю, что скоро наши совместные танцы прекратятся. Осталось несколько недель, и ты сможешь вернуться в преисподнюю, – язвительно заметила я.
– И это всё, что тебя радует? – брови сексуального мужчины подскочили вверх, что меня окончательно разозлило.
– Нет, – покачала я головой. – Есть кое-что ещё.
– Что же? Удовлетвори моё любопытство, – дьявол продолжал сладко улыбаться, тем самым действуя на нервы.
– Жена удовлетворит, а я могу его лишь возбудить и… промолчать, – включилась в игру грубияна, полностью приняв правила, полностью отзеркаливав его поведение.
Виктор расхохотался. Похоже, перепалка доставляла ему несравненное удовольствие.
– На самом деле представляю, как ты жаришься в аду в отдельном котле, а черти тыкают тебя раскалёнными трезубцами. Ты визжишь от бесконечной боли.
Парень кивнул и тихо прошептал мне на ухо, едва ли не задев кожу губами:
– Любишь причинять боль? Интересненько…
Я сглотнула и заткнулась. Он снова победил.
После репетиции Виктор уходил под руку с Любовью. Алексей же, к счастью, не приставал. Либо в его пустой голове появились зачатки разума, и он решил абстрагироваться и перестать думать обо мне, либо, что хуже, дал мне время на размышления, чтобы нанести очередной удар. Я готовилась к обоим вариантам.
Я мучительно ждала девятое мая, мечтая поскорее отмучиться и забыть всё, как страшный сон.
Но день, когда стало только хуже, всё равно наступил.