— Заметано, брошу тебя на съедение обыденности.
Мы подъехали к моей старой хрущевке. Двор спал, присыпанный чистым снегом. На свою теперешнюю зарплату я вполне могла позволить себе что-то получше, но уйти из этой квартиры, было выше моих сил. Бабка, сдававшая мне ее, вообще предложила выкупить эту рухлядь за баснословные деньги. Впрочем, если бы они у меня были, я бы даже не раздумывала.
Я вылезла из теплой машины и побежала к подъезду. Вадим достал из багажника два огромных пакета, и последовал за мной.
— Пра-ально, меня надо корми-ить, — мурлыкала я себе под нос, поворачивая ключи. Влетела в прихожую и радостно плюхнула шапку на тумбочку.
— Наконец-то я дома.
— Как можно это гадюшник домом называть?
— Нет, лучше жить с папой и мамой и отчитываться им, где ты задержалась до одиннадцати вечера.
— Меня же никто не контролирует… Я никому не отчитываюсь… Что за нестандартное решение с головой, — Вадим с интересом разглядывал мою прическу. — Вернулось время фриков?
— Хочешь сказать, что плохо? — я глянула в зеркало, на свою праздничную прическу, частично развалившуюся под гнетом сна на чужой постели. Новый год — карнавал! По крайней мере, мне так хотелось. Красные волосы с ярко зелеными прядями, специально для этого заранее обесцвеченными, были уложены в сумбур на голове.
— Не скажу, что плохо. Но, надеюсь, это смоется? Если ты на работу так заявишься…
— Смоется. Я вновь буду своего цвета с белыми прядями. А может, и их закрашу. Признай, что я великолепна! — Я сняла дубленку и покрутилась перед ним в коротком красном платье, купленном специально под Новый год с приляпанной зеленой лентой под грудью.
— Ты режешь глаза. Но ты великолепна! Непонятно только, для кого все это, если ты к себе ближе сорока сантиметров не подпускаешь.
— Я все еще в поиске.
— Мне кажется, у тебя он никогда не закончится, — он прошел на кухню, раскладывать пакеты. И тут же вернулся с небольшой коробкой в руках. — Лика, у тебя даже елки нету. — Вадим разочарованно уставился на мой бардак. — И что тут произошло? — он сгреб в охапку кучу моих трусов и лифчиков, разложенных на диване.
— Я тебя предупреждала. Я выбирала, что одеть. И куда мне, по-твоему, здесь елку втиснуть? И так места нет.
— Понятно. Вот твой подарок. — он протянул мне яркую коробку.
— Спасибо, — я полезла в недра шкафа и извлекла на свет божий небольшой сверток, который даже не успела запаковать. — Это твой! Разверни лучше дома. Все равно ничего полезного там нет.
— Как скажешь, — он закинул ногу на ногу в ожидании.
Я раскрыла яркую обертку. Сверху лежало кружевное белье, рассчитанное на дикое соблазнение.
— Мерять не надо? — я с иронией уставилась на него.
— Если начнешь меня возбуждать, я тебе сразу кольцо подарю обручальное. — Он смотрел как я мотаю подарок перед собой. — Надеюсь, ты найдешь все-таки ему применение, — он хихикнул. — А эта штука тебя вроде заинтересовала тогда в магазине. — он смотрел, как я осторожно вынимаю то, что занимало основное место в коробке под бельем.
Я с шумом выдохнула. Тогда, в магазине, я простояла как вкопанная перед ней минут двадцать, не в силах оторваться и уйти. Сувенирный отдел, второй этаж, в дальнем закутке. Небольшой стеклянный шар на подставке, наполненный разноцветным, мелким как мука песком. И длинный провод с вилкой на конце. Продавщица включила его, и я, чуть не плача, наблюдала как тихонько, нагреваясь от цветной лампы внизу, ползут песчинки туда-сюда, перемешиваясь и скользя одна по другой.
— Спасибо, — голос у меня стал неожиданно сиплым. — Это хороший подарок. Правда хороший.
— Чем она так тебе понравилась?
— Ассоциации… — я вернулась в реальность к худощавому парню в очках с толстой серьезной оправой, рядом со мной на диване. — Хочешь есть? Или чай? У меня есть фильм какой-то новый.
— Нет, Лик, я на работу, документы забрать надо. А потом Наташе на елку обещал сходить на площади.
Я вздохнула. Я тоже хотела на елку. Чтобы за мной заехал любимый человек и мы вместе, перекидываясь снежками, смеясь, бродили по заснеженному городу. Сидели вместе с Вадимом и его Наташей в кафешках… Тогда можно будет, не опасаясь ревности его девушки, сказать, что мы давно знаем друг друга, учились вместе, а теперь стали неплохими друзьями. Скорее даже очень близкими друзьями. С Вадимом можно было просто помолчать. Только чтобы осознать это и прийти к такому положению, пришлось смотаться далеко-далеко.
В августе Ленка вышла замуж, а в сентябре Славик сделал Аньке предложение. И в октябре я радостно прыгала на их свадьбе. Теперь и у Вадима я получаюсь третьей лишней…
Я проводила его и смотрела, как он наматывает свой длиннющий коричневый шарф в несколько слоев на худую шею.
— Может, Наташа тебя откормит…
— Она готовит плохо, лучше есть то, что ее мама творит.
— Прям как я…
— Я не сказал: «Не умеет готовить», я сказал про: «плохо готовит».
— Я умею готовить. Кому мне тут изыски делать? Себе самой?
— Могла бы меня побаловать…
— Ты с собой все приносишь.
Вадим повертел в руке мой сверток, с которого уже начала сползать обертка.
— Спасибо за подарок, хотя я и не знаю, что там, — он потряс свертком.
— На здоровье, тебе тоже спасибо.
— Я позвоню. Пока. — И скрылся за дверью.
— Пока. — Я медленно закрыла дверь. Прижалась к ней лбом. Холодный дермантин показался таким приятным. А впереди еще два дня дуракаваляния. И стандартный визит ко всей родне… Кстати…
Сняв трубку телефона, я набрала домашний номер.
— Привет, мам! С Новым годом!
— И тебя тоже! — голос звучал весело и на заднем фоне слышались голоса. Значит, у них гости еще не разошлись. — Как отметила? Познакомилась с кем-нибудь?
Я глубоко вздохнула. Этот вопрос стал обязательным после расставания с Вадимом и каждой моей тусовки, о которой знали родители. Устроить личную жизнь дочери или хотя бы интересоваться о ней — вот основной долг всех предков.
— Да! Там собрались исключительно умные интеллигентные люди, с которыми приятно поговорить. Мы только что закончили обсуждать последние новости. Мам, я пойду, а то самое интересное пропущу. — Я прямо чувствовала ее осуждающий взгляд.
— Давай, давай, не забудь, завтра к тете Зине.
Как можно забыть про тетю Зину? Я повесила трубку. Это ж незабываемое!!!
Я немного постояла перед зеркалом — все-таки хороша! И платье классное! И сама я, несмотря на внутренние противоречия, выглядела как глянцевая картинка. Если бы я работала свободным художником, оставила бы как есть. Красная шевелюра с зелеными змеями тяжелой волной качнула отражению.
Я стянула с себя платье. Вернувшись в комнату, огляделась. С чего начать? По ковру размазан салат, который я готовила в гости и неосторожно вывалила часть, груда посуды, грязный стол. В углу, скосив глаза, стояла оплавленная тыква еще с Хеллоуина. Куча неразобранного белья и колготок.
Не так много уборки. Подождет.
Я разодрала спутанные волосы и с жалостью посмотрела в зеркало. Так интригующе. Даже смывать жалко. Хорошо Ленка постаралась. Да и Новый год, если подумать, у меня тоже удался. Все прошло замечательно! И Андрей неплохой. Неплохой, если подумать. Просто обыкновенный. Нравился же он мне пятнадцать часов подряд… и до этого тоже нравился. А после двухчасового сна, я поняла, что это не мое. И это хорошо. Пойми я все это гораздо позже, было бы хуже. Как с Антоном.
Я поморщилась. Про Антона вовсе не хотелось вспоминать.
Постояв под душем и смыв шампунь, я вновь обратилась к зеркалу и нервно прикусила губу. Обещанная смыться после первого мытья краска, так и осталась на волосах. Я опять залезла под душ и взялась за шампунь. Долго мочалила волосы. Промокнув полотенцем, с надеждой взглянула в зеркало — на меня смотрела красноволосая мегера с синяками под глазами от недосыпа и с зелеными прядями-змеями, прилипшими ко лбу и шее. Жуть!
Бросившись к телефону, я набрала Ленку, судя по голосу все еще досыпающую новогоднюю ночь.