- А вот и Портос. И судя по его виду - он превзошел самого себя, весело проговорил Арамис.
- А за ним - хозяин с бургундским, - присовокупил Атос.
- Барашек уже жарится, а пока мы можем перекусить холодной дичью, удовлетворенно сообщил Портос.
- Отлично! Я вызываю вас на соревнование, - сказал д'Артаньян.
Засим четверо друзей отдали должное запасам и кулинарным способностям хозяина "Нечестивца".
Глава шестнадцатая,
В которой д'Артаньян испытывает желание посетить Тур
Наутро д'Артаньян надел свой мушкетерский плащ и отправился в дом коменданта. Его поразили тишина и безлюдье, царившие в доме.
"Наверное, все еще спят. Неудобно являться в такое раннее время. Я приду позже", - решил он и отправился в гавань Ла-Рошели.
Там д'Артаньян попытался выяснить что-либо о судьбе исчезнувшей фелуки. Не добившись ровным счетом ничего и исчерпав запас терпения, мушкетер возвратился к дому коменданта с твердым намерением на этот раз повидаться с Камиллой.
Ему пришлось долго стучать в двери. Наконец их открыла перепуганная служанка. Д'Артаньян долго ничего не мог от нее добиться.
- Господа уехали, - сообщила наконец служанка, уразумев, чего хочет от нее мушкетер с длинной шпагой, грозно хлопавшей его по ботфортам.
- Тысяча чертей! Куда они могли уехать спозаранку?!
Служанка продолжала твердить, что господа уехали, а больше ей ничего не известно.
- Но в Ла-Рошели не осталось ни одной лошади! - вскричал д'Артаньян, которому начинала надоедать эта нелепая сцена.
Отодвинув служанку плечом, он прошел в дом. Через несколько минут он убедился в том, что обитатели действительно покинули его и сделали это с большой поспешностью. Там оставалось еще несколько человек из числа прислуги, расспросив которых д'Артаньян наконец понял, что комендант был выслан из города по приказу Ришелье.
- Черт бы побрал его высокопреосвященство, - пробормотал д'Артаньян. Похоже, я и шагу ступить не могу, чтобы не наткнуться на него.
Сколько он ни старался выяснить, куда уехал комендант с Камиллой, все было напрасно. По-видимому, прислуге действительно ничего не было известно.
Тут д'Артаньян сообразил, что он даже не знает имени ларошельского градоначальника.
- Ну, любезные, если вам ничего не известно о том, куда отправился ваш хозяин, то вам все-таки известно его имя?
- Господина коменданта зовут Жан Гитон, - ответили ему.
Расстроенный мушкетер вышел из комендантского дома на улицу и принялся яростно крутить ус. Это означало, что д'Артаньян находится в затруднительном положении и вдобавок не в духе.
"Я должен во что бы то ни стало узнать, куда он увез Камиллу", сказал себе мушкетер.
Неожиданно пришла блестящая мысль.
"Почему бы мне не навести справки у мэтра Буало?!" - решил д'Артаньян и отправился в церковь.
Исхудавшие прихожане хором пели благодарственный псалом. Страшные дни осады остались позади. Достойный кантор сидел за клавиатурой органа.
Слушая его игру, д'Артаньян подивился: откуда в этом тщедушном на вид старике столько сил? Глаза мэтра Буало были самозабвенно прикрыты, на губах сияла детская улыбка. Старик вызывал у мушкетера симпатию. "Он, наверное, знает о Камилле", - подумал мушкетер, чувствуя, что волнуется, как юнец, спешащий на первое свидание.
Он дождался окончания службы и подошел к кантору.
- Доброе утро, мэтр Буало. Вы ведь узнали меня?
- Право, не припоминаю, господин мушкетер, - нерешительно отвечал кантор, с опаской поглядывая на военный мундир.
- А между тем несколько дней тому назад моя жизнь находилась в ваших руках.
- Что вы такое говорите, сударь?! Вам угодно смеяться над бедным стариком. Вы - офицер армии победителей...
- Я - тот самый д'Артаньян, которого мадемуазель де Бриссар спасла от виселицы, направив к вам. А вы были так любезны, что не отдали меня в руки стражи, а напротив - постарались укрыть от преследователей.
- О Боже! Возможно ли это? Вы тот человек...
- Уверяю вас, мэтр Буало, что это именно я.
- Значит, я помогал офицеру вражеской армии, быть может, лазутчику?
- Я оказался в Ла-Рошели лишь с тем, чтобы открыть коменданту глаза на подлинное положение дел.
- Прошу вас объяснить ваши слова, сударь, так как я не вполне понимаю, что вы имеете в виду.
- Я сообщил ему, что Бэкингем погиб и английская помощь не придет. Посмотрите на этих измученных людей. Неужели надо было дать им погибнуть с голоду всем, затягивая осаду?
- В ваших словах бесспорно содержится зерно горькой истины, но...
- Но вы убежденный протестант и гражданин Ла-Рошели, вы ведь это хотите сказать, мэтр Буало?
- Именно так, сударь. А теперь, если у вас больше нет ко мне никаких дел, я намереваюсь пойти домой и отдохнуть.
- Только одно мгновение. Камилла... я хотел сказать - мадемуазель де Бриссар, как я слышал, была вынуждена покинуть город. Не оставила ли она вам каких-либо известий для меня?
- Должен огорчить вас, сударь. Девушке не удалось даже попрощаться со своими друзьями. Видно, новые власти торопились поскорее выгнать вон бывшего градоначальника - вот у них вы и наведите справки о новом местопребывании господина Гитона, сударь.
Яростно крутя усы, д'Артаньян вышел из-под церковных сводов на улицу.
Мимо проезжал капитан гвардейцев его высокопреосвященства г-н де Кавуа в сопровождении двух или трех своих подчиненных и еще нескольких драгун. Завидев мушкетера, он издали приветствовал его со странным выражением своеобразной смеси почтительности и неприязни на лице.
Г-н де Кавуа, несомненно, лучше, чем кто бы то ни было другой во всей армии (за исключением Рошфора, Ла Удиньера и Атоса), знал о миссии д'Артаньяна в Ла-Рошели, связанной с персональным поручением кардинала, и о том, что д'Артаньян выполнил его с честью. Последнее, впрочем, не было объявлено Ришелье во всеуслышание, но г-н де Кавуа резонно полагал, что раз гасконец жив и на свободе, то, следовательно, ему сопутствовал успех.
Отвечая на приветствие капитана гвардейцев его высокопреосвященства, д'Артаньян подумал: "Почему бы мне не прибегнуть к помощи недругов, когда друзья отказываются помочь!" Поэтому он сделал несколько шагов навстречу гвардейцам и, учтиво поклонившись, произнес вполне приветливым тоном:
- Доброе утро, господин де Кавуа. Приветствую вас и ваших спутников.
- Доброе утро, господин д'Артаньян, - отвечал капитан, немного удивленный любезностью мушкетера, обычно не жаловавшего вниманием людей в мундирах кардинальской гвардии.
- Приятно видеть, что наш приход сюда избавляет этих несчастных от мучений, - заметил д'Артаньян, обводя широким жестом улицу вокруг себя.
- Говорят, что вы, господин д'Артаньян, получили от его высокопреосвященства какое-то важное поручение и, рискуя жизнью, выполнили его, чем способствовали скорой капитуляции Ла-Рошели? - спросил г-н де Кавуа, в котором любопытство превозмогло чувство неприязни, адресованной, впрочем, не столько к личности гасконца, сколько к его мушкетерскому плащу.
- Это государственная тайна, но, так как я никогда не питал к вам никаких враждебных чувств, господин де Кавуа, как вы, быть может, думаете, но напротив - всегда относился к вам с уважением, я сделаю для вас исключение и открою ее.
- Нет-нет... если это касается каких-либо планов его высокопреосвященства... - решительно запротестовал капитан.
- Но это дело уже прошлое, поэтому я и доверяюсь вам, - успокоил его мушкетер.
- В таком случае я весь внимание!
- Прикажите все же вашим людям отойти назад. Что дозволено Юпитеру...
В те времена грубая лесть легко достигала цели и манеры были не столь утонченны, как теперь, поэтому капитан гвардейцев счел слова д'Артаньяна вполне уместными, вместо того чтобы заподозрить в них издевку.
Когда его драгуны попятились назад, д'Артаньян взял г-на де Кавуа под локоть и отвел в сторону.