Думал ли он о маленькой украденной Эми? Скорее всего. Бред всегда думал о работе.
«Ты любишь работу больше, чем меня». Она всегда ему так говорила.
Кейт подошла к постели и улеглась. Вечером она объяснила директору отеля, что они хотели бы побыстрее получить люкс с двумя спальнями. Тогда кончится эта пытка.
Она взглянула на балкон — Бред сидел неподвижно.
Уже почти полночь. Утром они наконец-то начнут поиски Мэделин…
Внезапно она почувствовала непонятное беспокойство и резко перевернулась на другой бок. Интересно, что он там — ночевать собрался? Ну и хорошо. Тогда она по крайней мере будет избавлена от искушений. Кейт закрыла глаза и наконец-то заснула.
Бред не закрыл балконную дверь, не задернул занавески, и лунный свет падал поперек кровати. Остаться сидеть на этом маленьком стуле или лучше растянуться на полу? Других вариантов нет. Днем кровать выглядела достаточно широкой, но сейчас, в ночной тьме, габариты ее явно уменьшились.
Кейт мирно спала, натянув одеяло до подбородка. Уже час.
Стул или пол?
Тихо чертыхнувшись, Бред стянул рубашку, взял с кровати вторую подушку и снова сел на стул, положив подушку между затылком и стеной. Да, комфорт, ничего не скажешь! Он закрыл глаза и приказал себе заснуть. Спина протестовала против неудобной позы. Ничего, пусть потерпит.
Уже много лет он не обращал внимания на уйму вещей. И не хотел знать, сколько всего прошло мимо.
Бред ни от кого не зависел и никому не был должен. Своя фирма, и профессия как раз для него. И если бы ему позволяло время, у него были бы друзья, с которыми он бы играл в баскетбол, и женщины, с которыми бы он развлекался.
Женщины, с которыми бы он развлекался… Наверняка были бы. Хотя сейчас он едва мог вспомнить, как звали его последнюю женщину и как давно это было.
Он машинально посмотрел на кровать. Кейт, словно реагируя на его взгляд, протестующе зашевелилась. Одеяло соскользнуло, открыв сползшую с плеча бретельку.
Этот цвет называется «бледная роза». Она всегда носила белье пастельных тонов.
Кейт еле слышно застонала, и он вздрогнул.
Вдруг оказалось, что он уже стоит рядом. Как это получилось? Он не помнил.
Она что-то жалобно пробормотала. Что преследовало ее в снах? Многие могли позавидовать — богата, красива, молода. Но как же отчаянно она сейчас мечется и молит кого-то: «Нет, нет, нет!»
Он присел на краешек кровати.
— Кейт, проснись…
Не слышит. Он положил руку на ее плечо.
Она вскрикнула, рывком села и уставилась на него безумными глазами.
— Не оставляй меня одну, — попросила она.
Пока Бред соображал, к кому она обращается, Кейт уже рухнула обратно, вцепившись в подушку, как в последнюю надежду утопающего. И все это — не просыпаясь. Волосы упали ей на лицо, и он осторожно убрал их. Шелк, настоящий шелк!
Нет, этого нельзя допустить. Дистанция, думал он в ярости. Его может спасти только дистанция. И никаких воспоминаний об обольстительном белье, которое она носила, и об аромате ее волос.
Лучше бы уж действительно им нашли по отдельной комнате. Бред встал.
Скоро рассвет, а он еще ни минуты не поспал.
— Не уходи.
Это еще что? Он уставился на Кейт. На нее и на ее руку, держащую его запястье. Глаза закрыты. Спит?
Он подвинул Кейт вместе с приведенным в беспорядок одеялом и лег рядом.
Не отпуская его руку, она повернулась на другой бок и прижалась спиной к нему.
По крайней мере его бедной пояснице сейчас живется значительно лучше, чем на балконе. Зато в остальных частях тела царил мятеж.
Сначала Кейт почувствовала тепло.
Потом возникло приятное убеждение, что она выспалась.
Она открыла глаза, но солнечные лучи, позолотившие комнату, заставили ее прищуриться. Кейт медленно переводила взгляд с одного предмета на другой, пока не поняла, что она не дома.
И только тогда она наконец почувствовала, что покачивается на волнах полусна в чьих-то объятиях.
Она ужом выскользнула из-под лежащей на ее талии руки и вскочила. Бред перевернулся на живот. Сильное загорелое тело раскинулось на кровати — глаз не отвести. Наверное, это в ней говорит художница?
Она поспешно вытащила из шкафа белье и закрылась в ванной.
Проснуться рядом с Бредом Ларсоном… О Господи!