Катя внезапно остановилась.
– Идите.
– Куда? – не понял Илларион, стоя на лестничной площадке перед своей квартирой. – Я уже пришел. Или, может быть, вы хотите, чтобы я забрался на крышу?
– Очень смешно. Видимо, вам не говорили, что невежливо так пристально смотреть на незнакомую девушку, как смотрите вы.
– То есть? Слишком строго?
– Нет, – пояснила Катя, нисколько не растерявшись. – Вы смотрите на меня так, как будто я вам что-то должна. Если ждете, что я приглашу вас к себе домой, то не дождетесь. Я девушка строгих правил.
– Да я не думал о вас ничего плохого. – Илларион вконец растерялся, так не терялся он даже тогда, когда в автомате закончились патроны, а его пытались выкурить из помещения гранатами. – И ничего вы мне не должны. Просто я так смотрю на вас, потому что ваше лицо мне незнакомо. А человек всегда обращает внимание на незнакомые лица; кроме того, вы девушка приятной наружности…
– Хватит! – перебила его Катя. – Что вы скажете дальше, я уже знаю. Так что продолжать не стоит. И дайте мне пройти.
– Разве я такой большой, что занял всю площадку? Проходите, места достаточно.
– Нет! Вы меня не поняли! Я хочу, чтобы вы зашли к себе домой и закрыли дверь. Только тогда я пройду. Откуда я знаю, что вы задумали? Может, вы ждете, чтобы я открыла дверь, и ввалитесь за мной следом?
– Интересная мысль, особенно если учесть, что ваша дверь открыта. Об этом ясно говорит нижний замок. Вот, посмотрите. И Илларион, сделав два шага вперед, потянул за ручку двери квартиры напротив. Дверь легко подалась.
– Тем более уходите. – Катя была упрямой и настаивала на своем, хотя от Забродова не ускользнула некая растерянность, отобразившаяся на ее лице. Должно быть, она была удивлена (как же так, позабыла закрыть дверь), но не хотела признавать своей ошибки перед этим странным соседом.
– Вы сегодня не в духе, Катя. Смотрю на вас и думаю: интересно, какое же у меня тогда должно быть настроение? Ехал в автосервис менять резину, встретился с вами. Поцарапал машину. Потом – короткий диалог с не самыми воспитанными представителями нашего общества. Забыл сделать важный звонок, не перебрал книги, и такой солнечный день ушел в прошлое, оставив мне одно разочарование. Кто виноват и что делать?
– Виноваты всегда мужчины, – тоном не терпящим возражений ответила Катя и, несколько смягчившись, с любопытством спросила, игнорируя второй вопрос Иллариона: – А что за книги?
– Разные, – уклончиво ответил Илларион. – Меня интересуют редкие издания. Антиквариат.
– Хм… не обижайтесь, но вы совсем не похожи на любителя книг.
– Это почему? – искренне удивился Забродов и даже немного обиделся. Ему-то лучше знать, что он любит, а что нет, а Катя по его лицу судит об его интересах.
– Лицо у вас… – она задумалась, силясь подобрать эпитеты.
– Страшное, что ли? – переспросил Забродов.
Он почувствовал себя неприятно, как будто Катя его оскорбила.
– Да нет. Не страшное, – поспешила она его успокоить. – Лицо как у военного.
– А… Тогда понятно. Вы хотите сказать, без капли интеллекта. Так? – уточнил Илларион.
Катя заметно смутилась.
– Нет… нет… Что вы. Я вовсе не хотела этого сказать.
«Конечно же, не хотела. Как выворачивается теперь, будто бы не догадывается, что у нее на лице все написано. Женщины – хитрые существа… Думают одно, а говорят другое. Ведь только что собиралась убегать от меня, прятаться в своей квартире, а теперь спокойно стоит на лестничной площадке и разговаривает со мной, как со старым знакомым», – подумал Илларион и из чистого любопытства взглянул на часы, чтобы оценить, сколько же времени они потратили на болтовню.
Катя изменилась в лице.
– Я вас обидела? Нет, что вы, я не хотела! Вы не подумайте! Я не говорила, что вы необразованный…
– Да не в этом дело. Я просто подумал, как мы смотримся со стороны. Дверь в вашу квартиру открыта, вы стоите в халате, я в верхней одежде, и мы пытаемся наладить общение в такой, мягко говоря, непрезентабельной обстановке. Почему бы вам не переодеться и не заглянуть ко мне на чашечку чая? Если вы так интересуетесь книгами, я мог бы показать вам свою коллекцию. Уверен, кое-что вас бы заинтересовало.
– Еще чего! – фыркнула Катя. – Здрасте. В гости к незнакомому мужчине. За кого вы меня принимаете, Илларион? Еще не прошло и суток со времени нашего знакомства, а вы наглеете еще больше и зовете меня к себе в квартиру.
– Это можно расценивать как добрососедский жест. В конце концов, вы сегодня подбили мою машину.
– Мы квиты. Я отдала вам деньги. И вы еще имеете совесть попрекать меня, когда из-за вас я бросила все свои дела и выбежала на улицу?! Вы еще и хам, Илларион. Жуткий зануда и мужлан.