А ведь, как говорится, что написано пером на бумаге, то не вырубишь острым стальным топором. Особенно если это официальные документы. Строго осмотрела на торопливого ученика, очень желая, чтобы он сам сел обратно за школьную парту и ей не пришлось принимать силовые меры.
Ага, может еще в пояс поклониться? Дескать, мы люди не местные, принципиально бедные, пожалейте тетенька!
Но вот эта молодая мегера не хотела понимать, хмурилась, поджимая губы, строго смотрела на борзого ученика.
«На дешевый понт берет» — понял Олег и покорно взгляда в сторону от нее не отвел. И то, у него был многолетний опыт доцента и декана, у нее — всего лишь год работы в школе. И поэтому она первой почти стыдливо отвела глаза. «Позову предателя комиссии, — решила она слабовольно, — пусть сама мучается и берет на себя ответственность с этим наглецом старшеклассником».
— Анна Васильевна, подойдите, пожалуйста, — закричала она в коридор, не забывая присматривать за участниками олимпиады, — у нас тут небольшая, но трудная проблема!
В школьном коридоре, казалось, никого не было, но на громкий голос учительницы из соседнего класса торопливо вышла седоватая женщина лет пятидесяти.
— Что там у тебя, Юля? — строго спросила она у молодой учительницы, подозревая, что та ее вытащила из-за какой-то мелочи.
Вместо ответа учительница лишь кивнула в мою сторону, не желая шуметь в аудитории и мешать остальным. Седоватая женщина требовательно посмотрела на скромного меня. Мне даже показалось, щелкнула зубами, имитируя поведение злобного серого волка из местных лесов. Подумаешь, испугала! Поплакаться со страха в жилетку?
Ох, же мне эти педагоги-женщины! Все-то они пытаются подмять и заставить слушать — и учеников и коллег — мужчин! Сколько их я раньше видел — от интеллигентных женщин, которых было интересно не только осматривать, но и слушать, до настоящих бой — баб, случайно попавших в сферу образования. Данный экземпляр в общую картину маслом ничего мне не добавлял. Домой хочу и баста!
Но женщине ничего не сказал, лишь вежливо поклонился и шаркнул ножкой, как здоровался со знакомыми студентами.
Но то старый доцент с молодыми и, надо сказать, красивыми студентками, а не мальчишка старой учительнице. Впервом случае вежливая чуткость, во втором — практически наглость. Женщина нахмурилась и углубилась в мои листочки с решенными задачами, решив, что прочитает для проформы, а потом выгонит. Такой шальной грубиян школе не нужен!
Однако, по мере того, как она читала решение математических примеров, ее настроение улучшалось. Решил же все, нахаленок!
— Неплохо, очень даже неплохо, — оценила она мой результат, — не гениально, но вполне недурственно. Подожди пока здесь, а мы посоветуемся.
Ходила она достаточно долго. Я вскоре плюнул на рейс 11.10 и нехорошо подумал, что и 12.10 тоже не мой автобус. И ведь как в воду глядел!
Время все шло, а моя робкая попытка выйти из класса, была решительно пресечена молодой цербершей, строго и непреклонно скомандовавшей сидеть. Я даже не стал с ней спорить. Видно же, что не она здесь командует. Хотя очень хотелось спросить:
— А язык для подобострастия не высунуть, как злобный старый пес на цепи?
Постепенно уже все имевшиеся ученики окончили задания, и школьная комиссия просматривала их результаты в соседнем классе. За деревянной дверью я ничего не слышал, но, судя по затягиванию работы комиссии, предполагал, что она оказалась в некоторой растерянности. Вот ведь влип, как Наполеон в 1812 году в России! И кто же тут у вас Кутузов?
Если бы я мог их слушать, то сразу бы понял, что прав на все 100% и даже бы забеспокоился. Учителя, все опытные, с большим стажем работы, были в более чем растерянности. Всем им показалось, что на олимпиаде участвовал человек в годах, а отнюдь не юноша.
Но когда один из деревенских учителей робко попытался это сказать, и председатель комиссии, и контролирующая ученика учительница подняли коллегу на смех. Всего лишь юный школьник сидел в соседнем классе и решал недавно задания под присмотром учителя, а теперь вот покорно ждал их решения.
Тогда плавно возник другой принципиальный вопрос — давать ли ему первое место или ограничится призовым? Формально он получил больше всего баллов, и комиссия должна огласить его победителем. Но ученик обычной деревенской школы никогда раньше не занимал такие высокие места. И это при нескольких-то городских классов с углубленным изучением математики! Прямо-таки нонсенс, если не сказать хуже. Возникает утилитарный вопрос — чем местные учителя вообще занимаются, если их собственных учеников так легко побеждают деревенские школьники?