Меня вскоре беспокоила уже другая проблема. Катили все вместе, масса активных, но все равно бестолковых детей, наверняка будут столь же массовые столкновения. А это уже, что не говори, а конец. Если даже каким-то чудом не упадешь, времени потратишь много, чтобы оказаться в верхушкепелетона.
Поэтому вопреки вчерашним планам пройти спуск осторожно, но сравнительно быстро, спускался я отвратительно медленно, постоянно учитывая участников, как впереди, так и сзади. Все опасны!
Времени на это тратилось много, наверняка я по хронологии не попадал даже в двадцатку лучших. Зато мне удалось пройти целых три кучи малы из торопыг. Особенно крупной оказалась третья. Как там у Лермонтова в «Бородино» — смешались ноги, руки, головы. Нет, кровь здесь не текла. По крайней мере, ее было сравнительно мало. А так, масса тел, рук, ног, лыж, палок. Лыжники, с матерщиной пытавшиеся выбраться. Все было впечатляющее и почти ужасное. Прошел около них по целине, про себя мурлыкая веселую песенку о несчастной маркизе и о количестве несчастий в ее хозяйстве.
Нет, я совсем не хотел над ними поиздевнуться. Или цинично порадоваться отсутствию сломанных конечностей. А вот получить радость по поводу своей целостности очень даже хотел.
Ура, я миновал все эти завалы! Как говорится, минуй нас Бог и вешняя любовь, и горький стыд и скорбное веселье. Поэт прошлого, конечно, имел немного другое, но что поделать, августейший царь (или условно демократический генсек) были далеко, а проблемы текущей жизни совсем рядом и оказались очень даже болезненны.
После третьей груды из лыжников идти стало заметно проще. Ведь количество идущих участников уменьшилось. Появилась возможность не только увеличить скорость, но и полюбоваться окружающей зимней природой Приуралья.
А то лишь увидел белизну и все. Точнее, разумеется, снежная равнина сама так больно ткнула этой самой белизной в глаза, хоть беги отсюда. А ведь природа у нас всегда замечательная, хоть и не такая излишне яркая во все сезоны года. Даже зимой. Ведь смотришь и не на смотришься. Вековые громадные ели, сиротливые березки, уснувшие ручьи, едва угадывающие под метровыми слоями снега. Ах, смотрел бы и любовался, да надо бежать к желанному финишу.
С опозданием подумал, что это и есть, наверное, еще одна цель лыжных гонок, пусть и второстепенная, — прошвырнуться по зимнему лесу, по зимним полям, одухотвориться заснувшей природой. Ибо ни что так не заставляет умиротворять душу, как картина одного края.
Очередные «неудачники», сломавшие инвентарь и теперь уныло кое-как бредущие пешком по лыжне, заставили на ненадолго забыть о природе. Ба, да это мои соратники по школе из 10 «Б»! Причем если Наташа действительно была невольной жертвой, сломав в недавней лютой свалке одну лыжу, то одноклассник Серега к ней просто присоседился. Лыжи у него были целые, знай да беги. Только зачем ему это? Люблю таких, помнящих о синице в руке. Гоночных талантов он не имел никаких, призовое место для него, как планета Марс — даже взгляд издалека уже награда. А тут такая девушка! Сергей, насколько я помнил, уже целый год, как за ней ухаживал. Сегодняшние гонки могут стать счастливым финалом, когда Наташа, наконец, выбросит белый флаг капитуляции. Ну, или победоносно схватит лакомый кусочек.
Проскочил мимо, приветственно взмахнув рукой. Они свое счастье уже, как-никак, добыли, а вот мне еще бежать и бежать — за тортом и за эфемерным поцелуем. Так сказать, праздничный флаг мне в руки и большого производственного и личного счастья. Тем более, с подачи многомудрой Марьи так и получается. Сначала я должен получить первое место в соревновании, а только потом получить заветный поцелуй.
С моего старческого многолетнего опыта это было очень мало, но ведь и статус соревнования оказывался откровенно низким. Если бы хотя бы региональный. Но опять же, — продолжал я дискутировать сам с собой, — вы сначала попробуйте победить и на этом так называемом низком уровне. Я ведь тоже не такой уж и именитый профессиональный спортсмен. Хотя сейчас, по моему, в СССР вообще только одни любители.
Ох! Половину пути точно прошел. Я это почувствовал по тяжести бега. Не только из усталости, но и из-за того, что начался затяжной подъем. Как я уже говорил, он был не сильный, но на скорости тела сказывался.
И все же, мне было лучше. Тело было такое же молодое, но уже тренированное, а дух вообще был более закаленный. И этот дух, взяв в железные объятия тело, стал заставлять его обгонять соперников одного за другим. А ведь они еще и стартовали раньше! То есть субъективно они бегут рядом, но объективно по времени уже где-то далеко позади! От осознания этого я весело кричал сорванным голосом: «Лыжню!». А если обгоняемые не соглашались (как правило), то сам обгонял их.