Дерзайте, и все будет ваше, — сказал на прощание Пушин, — я буду весь день с вами, наблюдать и анализировать.
Как декан прошлых лет, я высоко оценил педагогическую тональность речи главного тренера. Хорошо сказал, теперь лыжники выдадут все, как на настоящих состязаниях. А тренер будетзнать картину реальных достижений.
Однако, мало кто из лыжников знал (в том числе и попаданец точно со своими данными из будущего), что список лыжников был уже утвержден. Сегодня утром он был в обкоме. И там его принял сам Валерий Константинович Марисов! Там все и решалось. так что менять его можно только по чуть-чуть и только в самой чрезмерно объективной причиной.
С другой стороны, главный тренер умел выбирать действительно сильных спортсменов на день соревнований (иначе он бы и не был главным тренером). А возможные изменения действительно были форс-мажорные и не обидные для спортсменов и убедительные для начальства.
Но где же эта Мария, в конце концов? Все лыжники и их тренеры занимались нужными делами, одни они — главный тренер и его потенциально сильный спортсмен и будущий зять — стояли и, как полоумные дураки, ждали, когда появится их так ожидаемая вертихвостка.
Около десяти появилась и она — гордая и счастливая.
— Что вы тут, белены объявились? — возмутилась Мария на наши обвинения, — я заказ оформляла на югославский гарнитур. Позвонили из магазина, сообщили, что покупка срочная, если сегодня до обеда не оформите и не купите, то они отдадут другим. Как белка в большом колесе крутилась, пока все сделала, а вы тут вздумали ругаться. Требую сатисфакции и извинительного поцелуя, — она улыбнулась и показала на ямочку на щеке.
Сердилась Мария на обоих, но извинительного поцелуя почему-то требовала от меня. Хотя правильно, главтренер ведь отец. Еще привлекут к уголовной статье. От счастья-то будет!
Я молча и без стеснения поцеловал. И для себя закрыл вопрос об опоздания своего тренера. Ну, их к бесу, этих чокнутых баб, все едино будешь виноват ты сам. Опыт это четко показывал. Вина Александра Петровича лишь была частным примером гендерной практики. С женщинами нельзя спорить! Никогда и не при какой причине. Или приказывать подчиненным женского пола, или улещать прекрасных женщин. Иначе, сто процентов, дураком становишься ты сам.
Пушин, как это и предполагалось, тоже быстренько свернул обвинение и повторил свою информационную речь о блестящем будущем. Окончание, правда, несколько изменилась, поскольку касалась только меня. Меня оно удивило. Неужели все так плохо или это опять стимул кнутом?
— В республиканском комитете недовольны моим, как они считают, поспешным зачислением тебя. Слишком молод и не опытен, — пояснил Александр Петрович довольно, впрочем, спокойно, — на карандаше у них имеется несколько опытных, хотя и уже без особого будущего спортсменов. Раньше тоже имелось такое мнение. На каждый роток не накинешь платок
Но сейчас недовольные имеют очень большую поддержку в нашем обкоме партии. То что после этих соревнований у них уже не останется никаких шансов и мы окажемся на бобах, их не волнует. Не они же руководят сборной Удмуртии, не им и страдать по этому поводу.
Так что, если ты не выиграешь эти соревнования, то из команды вряд ли вылетишь. Хотя неприятностей получишь воз и маленькую тележку. И по спортивной линии и по партийной. Я за тебя буду драться до последнего, но у меня сейчас мало возможностей. Понял, Олег? Это я по-родственному говорю. Так-то бы молчал в тряпочку.
Я кивнул, понимая эту так не вовремя проявившуюся интрижку. С другой стороны, а когда эти подковерные игры оказываются вовремя?
— Я ведь еще не коммунист, чтобы получить партийное внушение, — спокойно объявил я преграду к партийному воспитанию.
— Подумаешь, — не стал удивляться Александр Петрович, — народ и партия у нас едины. И каждый советский гражданин есть беспартийный коммунист. Так что голосовать ты и не обязан, а вот получить взбучку на партийном собрании должен. Тем более, ты комсомолец.
— Комсомолец, — довольно уныло подтвердил я. Не люблю я эти советские собрания КПСС и ВЛКСМ. Еще в прошлой жизни попробовал в институте в конце 1980-х годов. Тебя бьют, а ты не моги даже огрызнуться. Фу-у!
Пушин помолчал, посмотрел на меня, — мол, понял ли и повернулся к дочери:
— А ты, Мария, должна ему всеми силами помочь. А то, я боюсь, можешь остаться без жениха. И без места тренера. Все идите, — не дал он ей сказать, — вечером поговорим дома подробнее, а сегодня вы и так на лыжню опаздываете.