— Но я сделал это, мисс Карпентер, — тихо признается он. — Я устроил пожар.
И такое чувство, будто меня ударили в живот. Потому что... мне это никогда не приходило в голову. Я была так уверена, что они ошиблись, просто окружив обычного подозреваемого. Дэвид, которого я узнала, добрый и талантливый, он защищает своих друзей. Я не могу представить его таким... разрушительным.
— О. — Я качаю головой. — Дэвид, но почему?
Он смотрит вниз, пиная камешек носком кроссовка, выглядя маленьким и потерянным.
— Я не знаю. Лучше бы я этого не делал. Я не знаю, почему иногда делаю то, что делаю.
И я просто хочу обнять его. Уберечь его, сказать ему, что все будет хорошо, и пусть это не будет ложью.
Он встает.
— Мне пора идти.
Я вскакиваю со стула.
— Нет, подожди, послушай меня. Дэвид, после... Это пройдет. Но выбор, который ты сделаешь прямо сейчас, повлияет на всю твою оставшуюся жизнь. — Я протягиваю ему руку, умоляя. — Пожалуйста, доверься мне. Мы можем нанять тебе государственного защитника или бесплатного адвоката — это означает, что они будут работать бесплатно. Я могу тебе помочь. Позволь мне помочь тебе.
— Они отправят меня в тюрьму, мисс Карпентер.
— Я знаю, что ты напуган, но ты не можешь бежать. Ты не сможешь убежать. От этого будет только хуже.
Он качает головой.
— Мисс Карпентер...
— Ты можешь быть кем-то, Дэвид. Так много ты можешь сделать со своей жизнью. Еще не слишком поздно, клянусь. Пожалуйста, не выбрасывай это. Другие дети смотрят на тебя снизу вверх — я увидела это в самый первый день. Они верят в тебя... И я тоже верю в тебя.
Его глаза смотрят в мои. И мне интересно, говорил ли ему кто-нибудь в его жизни когда-нибудь эти слова. Кто-нибудь остался с ним, поддержал его, или они все просто сбежали?
— Вы верите в меня?
Я киваю. И мой голос тверд, настойчив... Я хочу, чтобы он тоже в это поверил.
— Верю. Я думаю, что ты способен делать замечательные вещи. Какие-то невероятные вещи в твоей жизни. Тебе просто нужно... подождать, перевести дух... и сделать правильный выбор. Чтобы сделать лучше. И я буду рядом, чтобы помочь тебе.
— Вы обещаете? — нерешительно спрашивает Дэвид. С надеждой.
Я беру его за руку.
— Обещаю.
После этого Дэвид заходит внутрь. Я делаю нам бутерброды и чай, и мы разговариваем. А потом, час спустя, я звоню Гарретту. Он приезжает за нами, и мы вместе едем в полицейский участок.
~ ~ ~
Гарретт звонит своему брату, и Райан встречает нас в вестибюле полицейского участка. Прежде чем Райан забирает его, Дэвид поворачивается ко мне.
— Мисс Карпентер?
— Да?
— Я просто хочу, чтобы Вы знали... Вы действительно хороший учитель.
В моей груди такое давление, что мои кости прогибаются, как будто я могу разорваться в любой момент.
Я обнимаю его, желая сделать больше.
— Спасибо тебе, Дэвид.
— Берегите Лейлу, хорошо? — говорит он мне в плечо. — Она иногда грустит.
Я киваю.
— Я так и сделаю.
Потом мы расстаемся. Гарретт кладет руку на плечо Дэвида, сжимая его.
— Ты поступаешь правильно, Дэвид, и я знаю, что это нелегко. Я горжусь тобой.
Дэвид кивает, его лицо напряжено.
Райан хлопает брата по плечу, и Гарретт кивает.
— Я скоро с тобой поговорю.
Я делаю шаг в сторону Райана, понижая голос, чтобы только он мог слышать.
— Ты убедишься, что с ним все будет в порядке.
У него добрые, понимающие глаза.
— Сделаю для него все, что смогу.
Затем он поворачивается, берет Дэвида за руку и ведет его через дверь.
Я смотрю на то место, где только что стоял Дэвид, и мое зрение затуманивается. Гарретт прямо за мной — я чувствую жар его груди, его присутствие... его силу.
— Кэлли?
— Не думала, что это будет так. — Мое горло сжимается, мой голос хриплый и сдавленный.
— Что именно? — мягко спрашивает Гарретт.
— Я думала, что преподавание будет просто работой. Я бы отсидела год и вернулась в Калифорнию. Все просто. — Моя грудь сжимается. — Я не думала, что буду так сильно заботиться о них.
Гарретт держит меня за руку, переплетая наши пальцы вместе.
— Дети подкрадываются к тебе. У них есть сверхъестественная способность быть удивительными, когда ты меньше всего этого ожидаешь. О них легко заботиться.
Затем появляются слезы, обжигающие и тяжелые за моими веками. И мои легкие раздуваются от слишком сильных ощущений. Потому что Дэвид неплохой ребенок. Он хороший ребенок... который сделал действительно плохую вещь. И он даже не знает, почему.
И это намного сложнее. Гораздо печальнее.
— Я не… я не думала, что они разобьют мне сердце.
И я рыдаю, горе от всего, что случилось, вырывается на свободу и вытекает из меня.
Гарретт притягивает меня к себе, прижимая мое лицо к своему плечу, потирая мою спину и целуя мои волосы.
— Да. Да, они это умеют.
~ ~ ~
На следующее утро я вхожу в аудиторию, и меня встречают тридцать мрачных, удрученных лиц. Новость о том, что Дэвид сдался, что в этот самый момент он сидит в тюремной камере, уже разнеслась по школе. Я кладу свою сумку на стул в первом ряду, и моя грудная клетка наполняется бетоном.
— Мы должны закончить блокировку сегодня. Обратитесь к сцене семнадцать в ваших сценариях.
Мгновение никто из них не двигается. Они просто смотрят на меня.
— И это все? — тихо спрашивает Майкл. — Это все, что Вы собираетесь сказать?
Я прочищаю горло, перебирая страницы сценария в руках.
— Эм... Брэдли, ты дублер Сеймура. Тебе нужно начать изучать эти строки. Мне придется выбрать кого-нибудь из других театральных классов, чтобы кто-то сыграл дантиста.
— Нет. — Лейла встает, ее голос необычно тверд. — Я не собираюсь делать это с ним. Я не собираюсь его целовать.
Брэдли усмехается.
— Я тоже не хочу обмениваться с тобой слюной, неудачница.
— Заткнись, придурок!
— Да пошла ты!
— Прекратите это! — я швыряю сценарий на стул. — Не делайте этого.
— А как насчет Дэвида? — тихо спрашивает Симона. — Неужели он Вам совсем безразличен?
Этот тихий вопрос пронзает меня до костей. И вся печаль, которую я заперла, крепко заперла прошлой ночью, поднимается, грозя выплеснуться наружу.
— Шоу должно продолжаться. — Я смотрю на их грустные маленькие лица. — Вы когда-нибудь слышали это выражение? Это правда — и в театре, и в жизни. Шоу больше, чем любой из нас — больше, чем ты или я... или Дэвид. Он больше не может быть частью этого, но мы продолжим и сделаем это без него.
Тоби смотрит на меня так, словно никогда раньше не видел.
— Это жестоко, мисс Карпентер.
— Жизнь жестока, Тоби.
И я стараюсь, я так стараюсь быть жестокой — быть сильной. Но у меня горят глаза и болит сердце.
— Жизнь собьет вас с ног, каждого из вас. Каким-то образом, в какой-то момент произойдет что-то неожиданное и ударит вас прямо по коленям. Вышибет из вас дух. — Воспоминания обо мне и Гарретте пронизывают меня, насыщают меня — погружают меня в незабываемое ощущение того, что весь мой мир перевернулся с ног на голову и встряхнулся. — И я хотела бы защитить вас от этого, — мой голос срывается. — Я бы сделала это для вас — для каждого из вас, если бы могла. — Я качаю головой. — Но я не могу. — Я вытираю влагу, наполняющую мои глаза, глубоко дыша. — Итак, если я больше ничему вас не научу в этом году — позвольте сказать следующее: шоу продолжается. Вы должны продолжать, потому что жизнь продолжается. Даже когда больно, даже когда это тяжело — нужно взять себя в руки, опереться на окружающих и идти дальше.