— Если ты выйдешь за меня, никто ничего не узнает, — перебил ее Габриэль. — Как раз перед твоим приходом я говорил по телефону с адвокатом твоего отца. Я покрою все его долги при условии, что мы поженимся на этих выходных.
— На этих выходных? — еще больше растерялась Фрэнки. — Но сегодня уже четверг, и…
— Ты наслышана о репутации моей семьи, не так ли? — скривился Габриэль.
— Да, но все знают, что ты не…
— Все, кроме совета директоров, откуда я сейчас пытаюсь не вылететь. Я попал туда по протекции твоего отца, но теперь его нет, и другие члены совета немного колеблются. Но когда я женюсь на единственной дочери Марко, аристократке с безупречной родословной и репутацией, они посчитают, что мне можно доверять.
Фрэнки оторвала пальцы от стола и с силой сжала ворот своей шелковой блузки, испугавшись, что ее сердце выпрыгнет из груди и шмякнется на ковер у ног Габриэля.
— Но я не понимаю, почему ты выбрал меня. Мы ведь даже не друзья. И ты наверняка знаешь других аристократок. Кажется, пару лет назад ты встречался с наследницей одного из королевских домов Европы?
Когда Габриэль подошел ближе и навис над ней, она ощутила исходившую от него мужскую силу и властность, и у нее перехватило дыхание. Фрэнки с трудом отвела взгляд от его губ, чтобы не думать о его поцелуях, и мысленно твердила себе, что она женщина гордая и не стала бы выходить замуж в угоду будущему мужу.
Но как насчет собственных интересов?
Предложение Габриэля оказалось слишком заманчивым. Пожертвовав одним годом своей жизни, она избежит позора за карточные долги отца и вернет родительский дом, который останется ее собственностью, не перейдет в руки чужого человека и не превратится в отель или презренное казино…
— Франческа, мне нужен твой ответ. Да или нет.
— Мне нужно подумать… — тяжело сглотнула Фрэнки, мечтавшая выйти замуж по любви. — Каким ты представляешь этот брак? — слегка дрожащим голосом спросила она, ухватившись за кожаное кресло отца.
— Я оставлю выбор за тобой, — ответил Габриэль, скользнув взглядом по ее губам.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Это может быть либо фиктивный брак, либо настоящий. Тебе решать.
Выражение его лица оставалось безучастным, но атмосфера вокруг них едва заметно изменилась, словно в комнату вошло третье действующее лицо — взаимное влечение. Оно пульсировало в воздухе подобно электрическому току, туда и обратно между их взглядами, направленными друг на друга.
— А если я предпочту фиктивный брак… ты будешь… э‑э‑э… удовлетворять свои потребности на стороне? — облизнула пересохшие губы Фрэнки.
— Нет.
Его ответ удивил ее. Габриэль был здоровым красивым мужчиной тридцати двух лет. Он менял любовниц каждые пару недель. И вечно попадал на страницы бульварной прессы с какой‑нибудь гламурной девицей под руку.
— Ты бы воздерживался целый год?
— Если ты согласишься на фиктивный брак, это будет частью нашей сделки. — Его глаза весело блеснули. — Но конечно же, я буду ожидать того же самого от тебя.
Он, ясное дело, даже не догадывался, что она все еще ходила в девственницах. Да и откуда ему знать, если последние четыре года Фрэнки прожила в Лондоне, где преподавала в одной из коррекционных школ. Ей не везло с парнями. Сказался неудачный опыт в юношеские годы. Фрэнки осторожничала заводить романы с незнакомыми мужчинами и не хотела встречаться с теми, кого знала. Как и большинство девушек ее возраста, она мечтала влюбиться, но вместе с тем избегала настолько близких отношений.
Потому что боялась, что кто‑то узнает тайну о проклятии, которое она несла на себе с самого рождения, ведь ее появление на свет стоило жизни ее матери и брату‑близнецу.
Фрэнки чуть сильнее сжала спинку кресла и смерила Габриэля своим фирменным ледяным взглядом.
— Ты, похоже, ожидаешь, что, если я соглашусь выйти за тебя замуж, я не смогу устоять перед тобой. Начну умолять заняться со мной сексом или что‑то в этом роде.
Он в ответ улыбнулся так соблазнительно, что у нее задрожали колени.
— В таком случае я буду рад оказаться к твоим услугам.
— Я не привыкла умолять, так что не надейся, — густо покраснев, отрезала она. — Но я по‑прежнему не понимаю, с чего ты вдруг решил спасти меня из сложившейся ситуации.
Габриэль поднял со стола пресс‑папье в виде одуванчика в стеклянном шаре и изучающе посмотрел на него. Это пресс‑папье Фрэнки когда‑то подарила отцу, потому что оно отражало ее чувства. Ее хрупкую, чувственную натуру, спрятанную от остального мира. Не сводя взгляда с шара, Габриэль начал водить большим пальцем по его верхушке, словно ласкал женскую грудь.