Постепенно мы подходили к самым важным вопросам, которые только могут волновать военного. Какова численность российской армии? Полтора миллиона человек? Вы серьезно? У нас вот 10! У вас до сих пор есть призыв? У нас от него давно отказались. Армия — это престиж! Сюда абы кого не берут. В какой-то момент генерала прорвало на самохвальство, и я скучающе слушал его патриотические лозунги, будто меня пытались завербовать в солдаты и отправить на восточный фронт, сдерживать напор красных китайцев. Мартин деловито кашлянул, и Линдеман осознал, что пора и меру знать. Дальше последовали вопросы про самое крутое оружие. Когда я сказал, что это ядерное, он сильно рассмеялся чуть ли не пальцем в меня тыкать начал. Посмотрите на идиота! Ядерное, хаха! Ядерное! Да ребенку известно, что это самое бесполезное оружие, грязное и бестолковое, совершенно безумное и опасное не только для врага, но и для его держателя. У вас случайно плутониевых патронов нет? Есть снаряды с урановыми наконечниками. Ахаха! Я знатно повеселил генерала. Затем я сказал, что у нас полно ракет, и есть даже сверхзвуковые. Это заинтересовало Альберта, но не надолго. Так как я не черта не рубил в технологиях и не был ни физиком, ни ядерщиком, ни военным инженером, то не мог поделиться никакими техническими данными. Ну есть ракета, ну быстрая. Как ее сделать я не знаю. Также около часа я рассказывал про артиллерию, танки и подводные лодки, потому что генералу было интересно как же происходит современная война в моем мире. Я упомянул про санкции других стран, и Альберт поморщился. Прозвенел колокольчик в руках Мартина, и я понял, что время генерала закончилось.
— Буду честен, Сергей Викторович, — сказал он, — ваш мир — это варварская помойка на уровне современных Штатов Америки. Полоумные дикари пляшут на костях своих мертвецов и машут ядерными ракетами. Просто шоу самоубийц. Ваши технологии отстали от наших примерно лет на сто, а то и двести. Вполне возможно, что у вас есть какие-то тайные интересные объекты, но вы их не знаете, а поэтому мне не имеет смысла становиться вашим патроном. Вы для меня, да и для нашего общества совершенно бесполезны.
— А как же демонстрация его сновиденных способностей? — удивился Олаф.
— Я изначально был против этой дешевой постановки, — поморщился Альберт, — выходцы ИСиТа — салаги. Если бы мы выставили против иномирца наших лучших воинов, то уверен, что они бы надрали ему его гордую задницу. За одно только могу быть вам благодарен, Сергей. Спасибо, что вернули нам наследницу Елизаветы. Думаю, что это и было предназначение всей вашей жизни. Вы должны были умереть от ран, сгореть в огне перехода, но вас зачем-то выходили. Я считаю ваше спасение недоразумением, но сам мир восстал против вас. Узнав про то, что вы умираете, я даже обрадовался. Одной проблемой меньше.
— Спасибо, товарищ генерал, — улыбнулся я, и лицо Линдемана исказилось от бешенства.
— Вы большевик, — прошипел он, — я никому не позволю называть меня этим проклятым словом. Гусь свинье не товарищ!
— Ну тогда я полетел, — рассмеялся я.
Альберт взбеленился, но взял себя в руки. Он быстро вскочил со стула и быстрым шагом направился к выходу.
— Надеюсь, никто не станет вашим патроном, и вы умрете в жутких мучениях, как вам и предначертано! — рявкнул он и вышел из кабинета, громко хлопнув дверью.
— А вы умеете наживать врагов, Серей Викторович, — Мартин грустно покачал головой.
— Это разве враг? Так, неприятель. А скоро обед? А то меня утомили эти разговоры с дуболомом. Надеюсь, что все, что я ему говорю, записывается и отдается следующим интервьюерам, иначе я умру от постоянных пересказов.
— Вас быстро утомляют долгие диалоги? — уточнил Олаф.
— Скорее пустые. Я с самого начала рассказал вам с Мартином все, что знал. Я не ученый, не инженер, не военный. Я не посвящен ни в какие государственные тайны. Я даже историк так себе. Думаете, я помню когда началась первая мировая война? Нет. У меня, как обычного мирянина, весьма поверхностные знание о всяких технологиях. Я сновидец. Это единственная моя уникальная фишка.