— Когда наверху Создатель своими снами сотворил и обустроил небо, — начала Аютия, — ему страшно захотелось, чтобы кто-нибудь полюбовался и сказал ему, как у него всё здорово получилось, потому что пока красоту не увидишь и не назовёшь, её как бы и нет. Три сотни раз — или сколько там нас было с самого начала? — он уходил в сон и вынес из глубины себя три сотни сияющих душ, и раскидал их по всему небу, чтобы им был виден каждый его уголок. Но души ничего не сказали ему, ведь у них не было ни глаз, ни ртов. Создатель опять сходил в свои сны и подарил Глазам Неба тела — тёплые, живые, прекрасные, с глазами, ушами и носами, чтобы смотреть, слышать и нюхать красоту, с ногами, чтобы ходить повсюду и находить красоту, с руками, чтобы самим создавать новую красоту, и со ртами, чтобы беседовать о прекрасном. Но Глаза Неба лежали, где упали, улыбались и молчали. Долго Создатель пинал их, пытаясь пробудить, но они всё лежали, улыбались и молчали, и не с кем ему было поговорить. В конце концов, обозлившись, он посбрасывал тела с неба. Но потом понял, что погорячился. Он понял, что Глаза Неба — лучшее, что он создал, с ними ему не будет скучно, они могут расти и меняться бесконечно, а потому начинают с нуля, и им нужно учиться. Тогда Создатель поймал своих несмышлёных детей в горсть и сотворил для них мир, где бы они могли вырасти и выучиться, и всё в этом мире прекрасно устроил, чтобы Глаза Неба ни в чём не знали недостатка. Дал им горы, чтобы укрываться от опасностей и любоваться миром, реки и озёра с чистой водой, леса, полные дичи. Создал и опасности, чтобы Глаза Неба росли сильными, ловкими и смелыми. И, пошарив у себя на небе, накидал им игрушек — всяких непонятных штуковин, чтобы они умели думать и удивляться. А для грязной работы, убивающей красоту, налепил им из белого речного песка слуг-найров, у которых, конечно, нет никаких душ — зачем душа слугам, не знающим красоты? Мир получился обалденный. Создатель смотрел на детишек сверху, глазами их душ, сияющих на небосводе, и радовался, как хорошо им живётся. А потом заметил, что Глаза Неба понастроили себе крепких тёплых домов, натаскали туда воды и огня, еды и тряпок, укрылись под крышами, живут — в ус не дуют, совсем не смотрят на свои души, будто забыли, что те у них есть, и не собираются возвращаться домой, на небо. Пришлось Создателю сделать так, чтобы, достигнув расцвета, Глаза Неба начинали стареть. Это знак: пора воссоединиться со своей душой, вернуться к Отцу, который все эти годы ждал тебя. А кто противится знаку, чахнет и теряет красоту. Такие Создателю не нужны. Таких отступников он отправляет в нижнюю пещеру, и они там, воя в тёмной тоске, в конце концов превращаются в демонов. Чтоб знали. Вот! А теперь ты что-нибудь расскажи.
— Хмм, — Вайми задумался. Вообще-то, самым большим выдумщиком и фантазёром в их компании слыл как раз он. Но без новых впечатлений его замечательное воображение начинало, увы, глохнуть — а от этого ему становилось почти физически плохо и он был готов даже на дерево в грозу залезть, лишь бы обогатить свой внутренний мир хоть чем-то. Хорошо ещё, что сочинял он истории быстрее, чем рассказывал — и нерассказанных в нем накопилось изрядно. Он немного порылся в них — и выбрал самую, на его взгляд, лучшую.
— Прежний я, — важно начал Вайми, устроившись поудобнее, — был великим героем, просто родился так давно, что никто этого уже не помнит. Так вот. Однажды солнце не взошло и никто не знал, как быть, потому что стало темно и холодно и только звёзды-души мерцали во тьме. Тогда Вайми решил спуститься с края мира и узнать, что случилось на его дне — там, где ночует солнце. Он дошёл до края, три дня ничего не ел и не пил, взывал к своему тотему-орлу и тот выполнил его желание — тот Вайми сам превратился в орла. Он спустился в пещеру внизу, и увидел, что солнце держит толпа демонов, ухватившись за лучи. Демоны все были ужасные — худющие, бледные, морщинистые, с редкими седыми волосами, глаза сплошь белые, без радужки и зрачков, а во рту — всего четыре зуба, но зато огромных, как ножи. И он увидел, что это трусы, не захотевшие умереть вовремя. «Что вы хотите? — спросил он их. — Зачем вы лишили наш мир света?» — «Потому что когда у вас день — у нас ночь, — ответили демоны, — а так как у нас больше нет ничего, мы хотим, чтобы у нас всегда был день, а у вас ночь, ибо так будет справедливо». «Холод и смерть — вот ваша справедливость!» — воскликнул герой Вайми. И бросился на демонов, бил их и когтями, и клювом, и крыльями и три дня длилась эта битва и не мог герой сразить гадов, потому что они были уже мертвые. И тогда превратился он в юношу и сильно дунул на солнце — и засияло оно ярко-ярко и обожгло демонов, которые с криком разбежались по щелям. А Вайми рассмеялся и снова превратился в орла. Левой лапой он сорвал с потолка подушку светящегося лишайника хи, который теперь служит ночником в каждой хижине, а правой — плеть халсы с черными горькими ягодами, унимающими лунную лихорадку, которую насылают демоны. И вернулся домой. А потом, вновь обернувшись юношей, пошел к краю мира, посек и сбросил вниз все лианы, которые заплели вход в пещеру, чтобы ветер свободно гулял в ней и солнце больше никогда не гасло. Вот и выходит теперь, что когда у нас день — у демонов ночь и они дрожат от холода, а на темя им капает холодная вода. А когда у нас ночь — у демонов день и солнце нещадно жжет их за грехи и они проклинают тот миг, когда решили украсть его. А герой Вайми вновь родился и рассказал вам всё это! — гордо закончил юноша.