Глаза Неба столпились вокруг, шёпотом указывая друг другу на родные земли и жадно рассматривая недоступные для них земли Найра. Как оказалось, их родные леса занимали около трети площади мира. Приглядевшись, они заметили два крошечных утеса, между которыми скрывалось их селение. Вайми нашёл даже Туманную долину, но ничего не смог там рассмотреть.
— Мы, наверное, вот здесь, — Найте ткнул в склон горы над Вайтакеем и вдруг испуганно отдернул палец.
На диске не осталось никакого следа, но пол под ними ощутимо качнулся, и сразу со всех сторон навалился тяжелый гул. Из-за двери донёсся шорох и треск.
— Осторожней! — Вайэрси крепко схватил Найте за руку. Несколько секунд они смотрели друг на друга, потом старший брат Вайми отпустил его ладонь.
Вайми немедленно потянулся к диску. Вайэрси взял его за предплечье, но брат взглянул в его глаза — и он, смутившись, убрал руку. Юноша очень осторожно коснулся бока мира. Не вещество, но и не призрак: нечто среднее, странно ускользающее, упругое. Вновь прикосновение не оставило следа — но чуткие подошвы Вайми ощутили на сей раз беззвучное колебание земли…
— Это мир… — наконец сказал он. — Мы стоим вокруг него — и, в то же время, мы там, внутри… я не понимаю… значит, ЕГО нет, и мы сами создали мир? Но как же мы дошли до такой жизни, — он обвел рукой израненные тела товарищей, — если наши предки смогли создать ЭТО?
— Я не знаю, — тихо ответил Вайэрси. — Наверное, они забыли слово.
Глава 23
Открытие потрясло Вайми, но не смогло его смутить. Он припал к полу, ощупывая смутную, но притом не скользкую поверхность — не твёрдую, но как-то дающую опору ногам. Остальные смотрели на него так, словно он один мог дать ответ на все их вопросы.
— Послушайте, — он поднял растерянные, испуганные глаза, — если ЭТО создали мы, то что же тогда Парящая Твердыня? — он оглядел зал, словно надеясь её увидеть. — И там, внизу, — он ковырнул ногой неподатливый пол, — дно мира… то место, где мучаются предатели. И… раз здесь мир, то где же солнце? — его взгляд обежал помещение, остановился на мертвенном диске. — Вот это?
Он подошел к диску, и остальные пошли за ним, словно стадо овец. Диск не излучал тепла, на ощупь его вообще не было — но, приглядевшись, Вайми заметил на нём окруженные полутенью крохотные тёмные пятнышки и сеть гранул, словно на поверхности кожи. Невесть отчего, он был уверен, что сумей его глаза вынести свет настоящего солнца, он увидел бы на нём то же самое.
Он вдруг заметил, что диск едва заметно движется под пальцами, и испуганно отдёрнул руку.
— Солнце заходит, — сказал Вайэрси. — Скоро появятся звёзды… я только не понимаю, как же дверь? Там, на НАСТОЯЩЕМ небе нет двери. Или там, снаружи нашего мира — такая же пещера, коридор — и так до бесконечности? Так не может быть… — он помотал лохматой головой.
Когда солнце зашло — они, как завороженные, смотрели, как на их мир опускается ночь, — звёзды усыпали весь свод, и даже в проеме двери, в воздухе, мерцали едва заметные искры. Глаз их видел, рука не ощущала — настоящее чудо. Вайми лишь вздохнул, глядя на свою звезду — она, как и раньше, сияла высоко над головой. Но вот те звёзды, что оказались на уровне глаз, он осмотрел очень тщательно. Они были просто точками света — такими крохотными, что не имели размера. И звёздное небо казалось здесь таким же жёстким, чужим, как и там, на радужном диске…
Вайми помотал головой — ему вдруг представился бесконечный ряд пыльных комнат с иными, разными мирами. Он был уверен, что они существуют. Но вот где?
Мысль о том, что может существовать нечто большее, чем мир, нечто более общее, пришла к нему впервые — но не показалась странной. Может быть, потом, снаружи и покажется, но здесь…
Когда зашло солнце, здесь стало почти совсем темно. В свете немигающих звёзд Глаза Неба казались друг другу просто силуэтами, тенями и двигались очень осторожно, чтобы не задеть в темноте мир. На нём едва удавалось рассмотреть редкие красные искорки найрских селений, а остальное — сплошная бархатистая тьма. Наконец, взошла луна, но её диск светил так тускло, что сам едва был виден. Они, сгрудившись, чувствуя тепло друг друга, рассматривали его. Границу света и тени на луне испещрили бесчисленные мелкие неровности — словно Вайми смотрел на что-то безмерно огромное, но когда он нагнулся слишком низко, всё снова расплылось. Юноша встал и с чувством потянулся, разминая уставшую спину.
— Послушайте… — начал он. Товарищи смотрели на него, но он не видел их глаз. — Если здесь весь мир, то… где же то место… то место за сферой звёзд, где… где нас ждут наши предки? Почему мы не видим его… как и тёмного места в основании мира? ТОТ мир у каждого из нас свой, но тогда… тогда он внутри нас, а это значит… что если мы умираем, то умирает и наш мир. И если так, то я боюсь… боюсь смерти.