— Каждое. — Слабо зашевелил он губами.
— Тогда ты помнишь, что я сказала тебе на прощание. — Ещё минута — и я бесшумно приблизилась к нему на дрожащих ногах.
— Не помню. — Неожиданно смекнул мужчина, взглянув на меня снизу вверх. — Напомни мне свои слова. — Его руки обвились вокруг моих ног, я задрожала от прикосновений его пальцев, пылающих словно в лихорадке, ощутив их сквозь блестящие шелка кимоно. — Моя Мэй. — Он обжёг мою руку долгим, пылким касанием губ. Кровь прильнула к моим щекам, жар ударил в голову, и я зашаталась, но сильные мужские руки удержали меня, горячо поглаживая.
— Я сказала… — Кёджуро посмотрел на меня глубоким, как загадочная бездна, взглядом. — Что ты мой первый и единственный, — безнадёжно зашептала я, мучительно засмотревшись на его влажные губы. — Что люблю тебя, — слетали слова с порывистым, горячим дыханием.
— Я тоже, — шепнул он.
— Что «тоже»? — Я старалась всеми силами казаться спокойной, но сердце ворковало, изредка замирая в груди, вынуждая меня сладко подрагивать всем телом.
Кёджуро тяжело вздохнул и уткнулся носом в мои колени.
— Люблю тебя, — порывисто заговорил он и весь вспыхнул, всё сильней, всё нервней прижимаясь ко мне. — Ты моя первая и единственная, — неспокойно бормотал мужчина, словно мерцающее пламя одинокой свечи от порыва ветра. — Госпожа моего сердца.
В воздухе разлился нежный и родной медово-лавандовый аромат, вселивший в меня медленное, убаюкивающее спокойствие. Через открытые сёдзи с порывом ветра ворвались шуршащие, пожелтевшие листья. Я коротко обернулась на одинокий двор, покрытый редким покрывалом опавшей листвы. Ещё в зелёных ветвях деревьев просачивались первые отголоски осенних тонов: розовые, рыжевато-алые, пурпурные, коричневатые краски изредка пестрили и приятно ласкали взор. Безоблачное небесное полотно богато устилали звёзды, сияя золотом на безграничной синеве, я устремила взгляд на бесконечность, от которой сердце томительно трепетало. Тихо выдохнув, я вновь посмотрела на Кёджуро и мягким прикосновением рук приподняла его голову, а потом наклонилась и нежно поцеловала его в лоб. На лице мужчины отразилась эмоция, похожая на минутное блаженство, он прикрыл глаза и нашёл в себе силы завлечь меня в свои объятия. Тихо, но настойчиво он положил руки на мою талию, и мой хрупкий стан чуть вздрогнул от мимолётной ласки. Я обняла мужчину обеими руками за шею и прикоснулась горячими устами к его шее в чистом, любящем поцелуе, который был способен растопить колючие морозы и подарить долгожданное тепло, вдохнув весну в душу Кёджуро.
— Моя прекрасная, — заговорил он неутолимо. — Самая-самая. — И прижал меня к себе так, словно мог потерять в любую минуту.
— Кёджуро. — Я коротко отстранилась и заглянула ему в глаза. — Сегодня… Я хочу быть к тебе намного ближе.
— Ты правда хочешь этого? — Он ласково погладил меня по спине.
— Да. — Бесшумно зашевелила я губами.
Одно мгновение, шорох одежды и тихий вздох — и я лежала снизу, зачарованно смотря на лицо мужчины, тающее передо мной во мраке: он поглядывал на меня с нескрываемой лаской и томной пылкостью, как на самую желанную женщину на свете, и мне в какой-то момент даже не поверилось, что я заслужила столь верный и чувственный взгляд.
— Не смотри на меня так, — прошептала я, коснувшись холодными пальцами белокурых завитков на его висках.
— Буду. — Он тепло улыбнулся, и я задрожала. — И только на тебя. — Осторожно погладил меня по голове и щекам своей горячей, как летнее солнце, рукой, а после любовно припал ко мне устами.
Ненасытно неслись по пульсирующей шее влажные поцелуи, горячо блуждали мужские руки, спускаясь по чарующим шелкам кимоно. Шершавые пальцы мечника, не страшащегося ни ночи, ни демонов, вмиг задрожали, боязливо обнажив мою худенькую ножку, невесомо скользнув по бархату белоснежной кожи. Я с трудом сглотнула, охваченная жаждой, когда его пальцы изнежили изгибы бедра, дразняще сжимая и поглаживая. В ночном безмолвии горячие вздохи, слетевшие с наших уст, раздались неистово громко. Я без улыбки посмотрела на Кёджуро, охваченная трепетом и восхищением, когда он отстранился. Взгляд его был тёмным, настолько глубоким, что можно было в нём рассмотреть нечто мистическое и сказочное, но сколько бы я ни всматривалась в глаза Кёджуро, поймать чудо за длинный хвост так и не получалось. Голубой свет луны маняще скользил по выдающимся мужским скулам, прямому острому носу и бесчисленным золотым кудрям, спадающим на лицо и разбегающимися по широким плечам и могучей спине. Я опасливо опустила глаза и заискрилась чувственной краской. В уголках моих губ дрогнула таинственная улыбка. Густое, незнакомое чувство всколыхнулось в сердце, а потом сладкой, томительной дрожью пронеслось по коже моего тела.