— Это вопрос времени. — Сохранила женщина самообладание. — Будь добр, избавь Мэй от ненужных волнений — она и так слишком много пережила, — сделала паузу. — Иначе…
Но Санеми резко перебил её:
— Что? — Его глаза недобро сверкнули. — Что ты мне сделаешь, Шинобу? — сказал он чуть ледянее и тише, склонив голову. — Знает ли Мэй, что в её сердце поселилась ядовитая змея? — и зашептал с угрожающей лаской. — Как бы ты ни пыталась скрыть всё от неё, рано или поздно она всё узнает. Например, то, что Ренгоку мог погибнуть на той миссии. — Оскалился он. — Но вместо него отправились и полегли другие охотники. — Женщина закрыла глаза, и лицо её сделалось мрачнее. — Как бы твоя маленькая голова не лопнула от бесконечной лжи, Шинобу.
— Как бы то ни было, — она заговорила с интонацией, от которой воздух вмиг заледенел. — Мэй доверяет мне. Я её — друг, а ты — проходимец, которому нечего делать в её жизни. — Мужчина не нашёл слов для ответа. Ему хотелось схватить женщину за горло и задушить её. Но он понимал, что ничего бы не изменилось после этого. Слова Шинобу остриём вонзались в его сердце — они жгли, и ожоги мучительно хлестали ум, терзали душу и вгрызались в неё. Санеми чувствовал, как отвратительное чувство одиночества сдавливало его грудь.
— Не делай вид, словно всё знаешь, — горько шепнул он.
⋇⋆✦⋆⋇
Я видела сон.
Загадочный мрак сеял жуткие узоры, скользящие серыми пятнами по верхушкам деревьев. Я подняла старый фонарь в надежде отразить тяжёлую тьму и осветить перед собой путь, но это не возымело эффекта. Я ощутила только бескрайнее бессилие. Таинственные образы маячили на полуосвещённой тропе. Я не знала, куда шла, дорога вела меня в безграничное и жуткое таинство. В морозном небе слабо горели недосягаемые звёзды. Они едва сверкали и не побеждали суровую ночь, и даже манящий полумесяц оказался беспомощен перед ней. По бокам тянулся стеной зловещий лес, из которого доносились едва слышимые звуки, словно вздохи мистического ужаса: они то скрипели с пугающим рёвом ветра, то тотчас затихали и разливались в звоне могильной тишины. Внутри меня всё тревожно дрожало, как огонёк спички, готовый в любой момент бесследно раствориться в объятьях черноты. Поднялся частый дождь, фонарь потух и бесследно исчез в руке. Я остановилась на месте и начала оглядываться по сторонам — отовсюду наступал нежеланный мрак. Стремительно и жутко он захватил всё вокруг. Небо заволокли тучи и затянули водоворотом последние отголоски света. Бесшумно выглянули в ночи жуткие призраки грёз и зашептали едва слышно — словно отовсюду и разом в голове! Меня охватило недоброе чувство. Когда зловещий ветер со свистом отогнал серые облака, и небесные светила с ожесточением засияли ярче прежнего, я сощурилась и с ужасом для себя поняла, что теперь была не одна. С холодной злобой, высоко вскинув голову, невдалеке стояла Мать и зорко смотрела мне в глаза.
— Ты? — с судорожным беспокойством прошептала я, но вмиг совладала с собой. — Всё неправда! Ты мертва!
Дьяволица улыбнулась беззубым ртом, и в мою голову закрался давно знакомый мучительный страх.
— Глупая, Мэй. — Широко раскрыла она свою пасть и высунула длинный змеиный язык. — Я не могу так просто умереть. Моя кровь уже растеклась по твоей плоти. Теперь мы — одно целое, — заговорила она жутким голосом, и её глаза перекосились. Изо рта у неё потекли зловонные слюни, которые та попыталась проглотить несколько раз, но только закашлялась и со странным звуком склонила голову на бок.
«Добром это не закончится! — Я испуганно отступила на шаг назад, но расстояние между мной и дьяволицей только сократилось. — Это сон, всего лишь сон! Я обязана проснуться, проснуться! — Я поневоле застыла на месте и с ужасом осознала, что не могла ни закричать, ни шевельнуть пальцем».
Сердце нещадно колотилось в груди, я часто заморгала и почувствовала, как липкий страх болезненно сдавил горло.
— Скоро… скоро… — заговорила Мать звенящим голосом. — Отныне несчастья будут идти за тобой попятам. — Я на короткий миг прикрыла глаза, а когда открыла, дьяволица стояла уже напротив меня. — Ты обязана отыскать то дитя. — Её шея вытянулась и изогнулась, как змеиный хвост. Мать улыбнулась, и меня обдало гнилым дыханием. Потемневшее кимоно спало с её болезненно тощего тела рваными кусками, обнажив уродливую плоть, кишащую червями. — Милая-я-я, милая-я-я Мэй, — скрипуче заголосило существо, поднесло длинные лапы к лицу и вонзило чёрные когти в свои очи. Мне только оставалось наблюдать за этим с особенной остротою. На её подбородок и мои щёки брызнула жгучая кровь, я тотчас почувствовала неконтролируемую дурноту. В моих глазах сверкнули слёзы, я начала кашлять и давиться, мычать и болезненно кривить губы. Мать с издевательским хохотом качнула головой и резко дёрнула костлявые руки. Послышалось хлюпанье, и в ладонях дьяволицы я рассмотрела вывороченные белки глаз. Та с жадностью присосалась к ним тонкими губами, облизнув синим языком. От страха, отвращения и резкой усталости я ощутила тошноту вместе с дрожью во всём теле.