«Завтра они вернутся в свой родной храм, откуда пришли, и постараются навсегда позабыть о кошмаре пережитых дней, — подумала я. — Йоко так и не вернула себе свою молодость, а следом за ней состарилась и Нана. Не для всех появление Матери прошло бесследно. — С трудом подавила в себе желание коснуться припудренной щеки, на которой незаметной тонкой линией тянулся заживший след когтей. — Единственное, что нам всем под силу — набраться решимости и двигаться дальше».
— Мне так стыдно, что вам пришлось пережить всё это. Я же охотник, я бы смог… — начал было юноша.
— Танджиро, мальчик мой, послушай, — я осторожно заговорила. — Если бы я вернулась в прошлое, то повторила бы всё, ни о чём не жалея. Не смей терзать себя. — Растроганный юноша порывисто обнял меня, и я слабо погладила его по волосам. — Всё закончилось хорошо, мы живы. Это главное.
— Спасибо, — дрожащим голосом шепнул Танджиро.
В какой-то момент я почувствовала на себе осторожный взгляд и не смогла не обернуться. У входа на задний двор совсем неприметно стоял Санеми, я пристально посмотрела ему в глаза. Мужчина неподвижным взором встретил мой внимательный взгляд, и его уста дрогнули в усталой улыбке. Юноша отстранился, проследил за моим взором и слабо улыбнулся.
— Кажется, вас ждут. — Он уважительно склонил голову и поспешил оставить меня — в ответ я благодарно кивнула ему.
Некоторое время я стояла и молча смотрела на гостя, как будто собираясь с силами, прежде чем снова заговорить.
— Давно не виделись, — сказала я и шагнула навстречу.
Санеми продолжал стоять на месте. Он почти не изменился с момента нашей последней встречи: такие же острые черты лица и странный, нечитаемый взгляд, будто пронизывающий всю плоть насквозь своими жгучими шипами. Санеми одиноко молчал, уставившись на меня в упор с притягивающим выражением. Лицо его было бледным, ничего не выражающим, и только тонкие брови чуть сдвинулись. Когда я остановилась в нескольких шагах, в глазах мужчины блеснул какой-то торопливый свет, но тотчас погас. Я тихо охнула, заметив его истерзанное лицо, чуть опухшее, с окровавленным покрасневшим носом, заплывшим глазом и рассечённой губой. В ночном свете фонарей следы побоев приобретали более пугающий, устрашающий вид, и я подумала:
«Кто же тебя так, бедный!»
— Верно. — С усилением зашевелил Санеми разбитыми губами. — Прости, что пришёл, — произнёс он еле слышно и едва сдержался от «я не должен быть здесь».
«Интересно, как бы она отреагировала, если бы узнала, что я сцапался с Ренгоку? — Мужчина приложил великие усилия, чтобы не оскалиться от злобы. — Никогда не реагировал на мои угрозы, но стоило заговорить о тебе, тотчас… — подумал. — Я бы тоже так поступил… Какая же ты красивая, моя Мэй… Уже не моя. Да и никогда не была моей».
— Санеми, — я позвала его по имени сдавленным голосом, словно каждое слово вылетало из груди с болью и усилием. — Санеми… — Я видела, как задрожали его плечи, и чувствовала, как дрогнули и заледенели мои руки. Мужчина низко опустил голову, и я почти на себе ощутила, как горько и громко громыхало в груди его сердце. — Нам давно пора поговорить.
— Ты права. — Он поднял на меня глаза, от взгляда которых всё внутри меня горько сжалось.
— Ты ведь всё помнишь? — тихий вопрос. — Помнишь, как мы встретились?
— Ты и так знаешь ответ, — шёпот. — Вечно преследуешь меня. — Мои глаза затуманили слёзы. — Преследовала, — с трудом сказал он, я не сдержалась и горячо расплакалась. Слёзы одна за другой неслись по моим щекам. Мужчина протянул руку, чтобы утереть мои щёки, но с трудом сдержался от этого. — Не нужно, Мэй, сегодня важный для тебя день.
Я покачала головой.
— Спасибо тебе, Санеми, — заговорила я дрожащим голосом и с тоской на сердце. — Я ценю тебя и время, которое мы провели вместе — здесь и по ту сторону. — А потом взглянула на него с нескрываемой тоской. — Но как бы я ни хотела, я не могу подарить то, что ты больше всего заслуживаешь — любовь. — Взгляд мужчины потемнел. — Ты прекрасен, Санеми, ты замечательный, ты — чудо. Прости, что никогда не смогу осчастливить тебя. Мне так жаль, так жаль… — отчаянно говорила я.
Санеми с трудом поборол в себе желание крепко обнять меня.
— Прошу тебя, не плачь, — с трудом говорил он. — Меньше всего на свете я хочу видеть, как ты проливаешь из-за меня слёзы. Посмотри на меня, — шёпот. — Я никогда не буду жалеть о своих чувствах и навсегда запомню тебя, как женщину, которая научила меня любить, — говорил он, разбитый полностью.