- Хорошо, подождёшь меня немного? – негромко отвечаю я, следя затем, что нашу беседу никто не слышит.
- Я подожду, – кивает он.
Намечается новая схватка. На этот раз, зевак разгоняют по сторонам, но трогать раненых никто не решается. Уходить мне действительно рано, приходится принимать новый бой. С ними есть лучник, но он не решается стрелять, когда вокруг такое количество зевак, образует живую стенку. Вооружение у них интересное, но традиционное. Длинные копья с крюками и зазубринами, такими очень удобно вытаскивать кого-то или чего-то из толпы, а ещё удобно вырывать у противника из рук оружие. Загнутые сабли, широкие палаши, у одного толстяка есть даже мечелом.
Вперёд выступили копьеносцы и веером стали подходить ко мне, не пытаясь меня окружить. Тактика их проста. Начнут чередовать сериями коротких тычков, а потом, самый умный быстро зайдёт за спину и попробует меня достать, когда я буду отвлечён защитой. Мой длинный, прямой меч, умеренно гибкий и очень острый, орудует вскользь, вокруг моего кружащего тела, отражая все тычки по касательной. Большая часть тычков попросту проходит мимо. Их копья имеют достаточно длинные пики на концах, чтобы они могли ими управляться быстрее. На обратной тяге, они пытаются зацепить меня крючьями, но у них это не выходит в силу своей же рутинной на жаре медлительности и ленивой службы в целом.
Один ожидаемо заходит мне за спину. Поймав его боковым взглядом я ухожу от его атаки, отрубаю его острый наконечник и удерживая укороченный шест рукой направляю прямой удар ноги ему в живот, имитируя пушечный удар. Страж отлетает, а я бросаю его шест в остальных. Вступаются в дело бойцы с широкими палашами. Один мах таким клинком, лишает незащищённого противника руки или головы. Я не вступаю в навязываемый мне стиль боя. Я не делаю ожидаемые, прямые отражения и блоки, лишь обхожу их и раню в руки, лёгкими секущими движениями. Четыре палаша на песке, стражи с кровоточащими руками отбегают от меня, как от огня. Те, что с копьями, пытаются меня достать вновь, но я кружу по покинутым людьми рядам, в смерче летящих в разные стороны от ударов стражей, продуктов и товаров.
Особенно яростно, за мной гонится здоровяк с мечеломом. Он наивно думает, что если отнимет у меня оружие, я мгновенно прекращу кувыркаться и встану на месте ровно, чтобы меня схватили. Остались в тесном закутке только мы, я не бегу. Я хочу проверить, так ли хороша «Северная оружейная лавка», о которой так много говорят. Здоровяк в звенящих латах, размахивается своим полутораметровым монстром похожим на длинную расчёску, провоцируя меня, защититься напрямую и атакует намеренно зубастой стороной, а не отточенной. В последний момент я подныриваю под атаку, когда на излёте его меч втыкается в землю, наношу перпендикулярный удар в основание его мечелома.
Сталь звенит и отсекает оружие в том же месте. Здоровяк завороженно смотрит на обрубок в своих могучих руках и получает короткий, болезненный укол в бедро. Он морщится, молча падает и держится за окровавленную ногу. Самой морально ужасающей проблемой, меньше. Наверно здоровяк, внушал несокрушимую мощь своим друзьям, потому что после его выведения из строя, стражники как-то приутихли в яростных нападках и теперь, не спешили взять меня изощрёнными атаками.
Я оглядываюсь по сторонам. Раненых становится всё больше. Одна польза, работы городским лекарям прибавиться. Нигде не видно человека, которого я жду всё это время. Уходить нельзя. Мой заказ ещё не подошёл. Я же человек слова, должен его дождаться. Тайно это сделать, не вышло. Ну, в этом не только моя вина и заслуга. Кто же виноват, что я с чьей-то тонкой подачи, стал очень популярным в соседнем и этом городе. Кому так непременно нужно было выставить обычного змеелова-травника, делающего противоядия для людей, виновным во всех смертных грехах? Неужели этот кто-то думал, что у меня проснётся совесть, и я добровольно сдамся в руки, ничего не понимающим в принципе стражам, совершенно ни в каких творящихся вокруг делах. Чтобы потом тайно поговорить на условиях, таким извращённым образом пригласившим меня в гости, с некто неизвестным(и). Вот только к чему такая конспирация, домыслить мне не дали.
- Пошли, – потыкал в мою сторону усатый, саблей. – Если схватим его втроём, всё золото достанется нам. Может даже повысят! Будем служить при дворце.
- Втроём? – спохватился седой бородач. – Схватим? Ты что ослеп или оглох? Только о наживе думать можешь? Оглянись вокруг, смотри скольких он уже уходил. В лучшем случае, получится лишить его головы.
- Почему он не уходит? – спросил рыжий как кот, кудрявый, ещё совсем молодой парень, которому были малы лёгкие доспехи.
- Крови твоей хочет, – ответил усатый. – Видишь, какой странный. Молчит. Точно в удовольствие ему, нас тут рубить. Может поговорить с ним?
- Усы отрастил, а сам ещё зелень, вместе с рыжим, – поправил его седой бородач. – Говорю последний раз. С таким говорить бесполезно, У нас есть приказ, взять живым или раненым. Говорить-то с ним зачем? Или вы думаете, он нам целёхоньким сдастся. Учу в последний раз.
Бородач кряжисто и сноровисто приблизился, сделал хороший выпад, но его секира, лёгкая и быстрая, словно соломинка в руках, меня не достала. Стоя на тюках с плотно уложенными тканями, я прыгнул ему навстречу и ударил ногой, по вытянутой вперёд руке держащей древко, а следом хотел поранить его грудь. Бородач, не смотря на лета, оказался прыток и отпрянул вовремя. Лишь борода его отпала на земь.
- Да ну его, робята. Пошли отсюда, скажем, пришли, а его ужо нету, – не торопился забирать выбитую секиру оставшийся без бороды стражник и теперь, выпучив глаза, потирал подбородок.
Я не атаковал. Они приняли мудрое решение. Так не буду их отговаривать от него. Мой меч сегодня и так напился крови, не к чему его багрить дальше, кровью всех встретившихся подневольных кукол. Ни к чему его приучать к несдержанности. Я осмотрелся, на предмет лучников. Не хватало ещё получить стрелу в спину, вот так внезапно. Вроде никого. Все у кого были копья, смогут их теперь ещё долго использовать, только в качестве посоха или трости.
Среди толпы кто-то проталкивался ко мне. Я не спешил убирать меч. Любой зевака из толпы, может возжелать прославить своё имя или получить вознаграждение, за поимку того, кого называют особо опасным. При том совершенно бездоказательно называют, а все как бы верят в это по умолчанию, словно это правило игры, не требующее никакого включения собственного ума, для проверки подлинности всех новостей и слухов, со стороны власти. Мелькнула знакомая конусообразная шапка, в форме пиратской треуголки, коричневого цвета. Подмастерье из «Северной оружейной лавки», спешил ко мне навстречу, оглядываясь по сторонам и дивясь, последствиям разыгравшегося представления.
- Вот Лууч. Вот твой лук и колчан со стрелами, – сказал парень в лице главного помощника и подмастерья знаменитой оружейной лавки.
- Очень вовремя. А то я здесь изрядно задержался, ожидая тебя.
- Вижу, тебе был очень нужен лук, раз ты так усердно стоял на одном месте, не позволяя никому отменить нашу встречу, – вдалеке, вострубили военные горны. – Кстати настоятельно советую поторопиться с уходом. Местная молва уже дошла до местной знати и на твой визит, выдвигается чуть ли не вся дворцовая стража. Ты как будто бы намеренно никуда не торопишься, чтобы испробовать всё наше оружие, – подмастерье, имя которого я так и не узнал, широко улыбнулся. – Как оно тебе кстати? Есть нарекания? Пока тебя не схватили, могу выслушать все претензии, пожелания и взять на переделку.
- Всё в самом лучшем виде. Центр тяжести меча, только слегка смещён в сторону клинка, но как показала практика, так даже лучше. Так он сам стремится задать инерцию и быстрее набрать скорость в движении.
- Как сталь?
- Выше всяческих похвал. Рубит другую сталь и не тупится. Что же ещё надо доброму мечу. Особый секрет закалки? Прочность на слом не страдает? Долго проверять не пришлось, стражи быстро закончились.
- Уволь. Выдерживает самый сильный удар плашмя, самым увесистым колуном для рубки дров. Не один, а бесчисленное количество ударов. Ты так по-светски неторопливо, говоришь со мной Лууч, словно намереваешься проверить в деле и лук.