Вот и сейчас она сидела посреди грязной клетки, закутавшись в простой грубый плед неопределенного цвета, лохматая и чумазая, но взгляд ее оставался ясным, а осанка прямой и гордой. Он с улыбкой окинул ее взглядом. Современные эльфы, будучи потомками древних, задирали нос перед всеми. Однако, ни один из них не внушал величия так, как эта никому не известная h’gash с диких пустошей, наделенная такой моральной силой, какой позавидовал бы любой из его народа. Как бы сильно она его порой не бесила, он просто не мог перестать ей восхищаться. Сейчас стыдно было вспомнить, что первой его реакцией на нее была брезгливость и отвращение, от которых сейчас, спустя всего несколько дней, не осталось и следа.
Неподалеку от клетки появился знакомый безликий в черном плаще, подбитом горностаем. Фирлас отметил, что на этот раз Огонек прихватил с собой оружие. Йена долго, сосредоточенно смотрела в пол перед собой, затем коротко кивнула, и безликий снова растворился в толпе своих двойников.
— Огонек говорит, что ночевать будем здесь. К утру они ожидают какую-то Многоликую, так что всю ночь будут заняты приготовлениями в главном зале. А это значит, будет отличный шанс смыться. И еще говорят о ритуале, который она проведет завтра, когда начнется Собрание Народов.
— Что за ритуал?
— Без понятия, — пожала плечами девушка, — никто не знает. Их проинструктируют завтра с утра.
Она вдруг посерьезнела.
— Не передумал насчет побега?
— Нет, — в ответ он упрямо мотнул головой, — я должен попытаться, другого шанса может не появиться.
Йена устало вздохнула.
— Дело твое. Думаю, нам пока стоит поспать. Этой ночью будет отличная возможность убраться отсюда подальше.
Но, устроиться поудобнее им не дали. Через несколько минут среди сновавших туда-сюда безликих появилась группа, отличавшаяся от остальных. Их черные доспехи были покрыты замысловатыми узорами, а белые маски являлись одновременно еще и забралами к небольшим шлемам с высокой маковкой. У многих в руках были большие молоты.
Чувство внезапной тревоги охватило его при виде этих людей. И, как оказалось, не зря.
Безликие толпой ввалились в клетку и не теряя ни минуты, стали деловито растаскивать скованных парами пленников подальше друг от друга. Первыми под руки им попали эльфы, которых люди выпихнули вперед. Молодая девушка, та самая, которую Йена на днях вытащила из-под наемников, была связана цепью с пареньком ее возраста. Судя по семейной схожести, тот приходился ей братом или кузеном. Паренька схватили двое дюжих громил. Третий же, хорошенько размахнувшись, опустил молот на его правую ногу чуть пониже колена. Раздался отвратительный хруст. Паренек взвыл, девчонка упала без чувств, а остальные пленники подняли крик. Женщины рыдали, мужчины громко ругались, некоторые молили о пощаде.
Ту же процедуру безликие повторили на остальных. Они сломали одну ногу каждому мужчине. Женщин не трогали. По всей видимости, это было их средство предотвращения побега, пока вся охрана была занята приготовлениями к ритуалу.
Когда очередь дошла до него, Фирлас лишь сильнее сжал зубы. Избежать общей участи он никак не мог, потому сопротивляться было бессмысленно. Не хотелось привлекать к себе лишнего внимания. Боли он не боялся, но, когда молот с хрустом опустился на ногу, непроизвольно дернулся, а из горла вырвался непрошенный стон. На мгновение потемнело в глазах, а когда он их снова открыл, то увидел перед собой бледное, взволнованное лицо Йены. Нога болела так, что было тяжело дышать. Он постарался сделать привычные дыхательные упражнения, чтобы успокоиться, но ничего не вышло. Боль блокировала любые попытки мыслить трезво. Сознание периодически уплывало куда-то во тьму.
Он тихо застонал, и вдруг почувствовал, как девушка аккуратно взяла его руку в свои ладошки и легонько сжала.
— Потерпи, mie viranas, нужно чтобы они отошли подальше. И я помогу тебе.
От ее прикосновения боль уменьшилась. Он все еще не мог нормально соображать, но уже хотя бы обрел контроль над собственным сознанием, так и норовившем отключиться всего несколько секунд назад. Mie viranas… Она назвала его своим другом. Было ли это просто вежливостью, или они действительно успели настолько сильно сблизиться за какие-то пару дней? Он настороженно всматривался в ее лицо, но так и не обнаружил там ничего, кроме злости. Даже если она жалела его, то виду не показывала, будто знала, как он ненавидит жалость. Необычайно яркие, бирюзовые глаза сердито смотрели вслед безликим, в то время, как руки нежно гладили его пальцы. И от этих легких прикосновений на душе потеплело, а сердце застучало быстрее.
Когда их мучители оказались на приличном расстоянии, девушка внезапно отпустила его руку. Непроизвольно он потянулся за ее вмиг ушедшим теплом. Но, не заметив его жеста, Йена внимательно осмотрелась вокруг и аккуратно отвернула поясок на своих брюках, резко дернув за подкладку. Послышался треск разрываемой ткани и на свет появилось несколько тончайших металлических пластинок длинной в руку. При ближайшем рассмотрении металл оказался чистейшим серебром. Заткнув подкладку обратно, Йена так же бесцеремонно вскрыла ткань внизу на штанине, вынув оттуда небольшой, будто игрушечный, кинжальчик и пару плоских разноцветных бутылочек.
На ее лице мелькнула победоносная улыбка, тут же сменившаяся решимостью. Она шумно выдохнула и взялась за кинжал.
Через несколько секунд его брючина была аккуратно разрезана, явив их взглядам посиневшую, распухшую ногу. Удар пришелся как раз под коленом, к счастью, не повредив сам сустав. На коже отчетливо отпечаталось ребро молота. Йена сосредоточенно засопела, рассматривая травму.
— Ты везунчик, — тихо выдохнула она, — кость просто перебита, но, судя по всему, не раздроблена. Сейчас сделаем шину и уберем боль. Думаю, даже ходить сможешь.
В ход пошел пузырек с мутной синеватой жидкостью. Чтобы унять боль, хватило всего пары капель, бережно размазанных по всей площади удара. Он знал это зелье — morra, или «тысяча лун». Его варили жрицы диких эльфов. Через пять-шесть часов боль вернется, а использовать его слишком часто не хотелось. Зелье вызывало галлюцинации и сильнейшую зависимость, вылечить которую было практически невозможно. Оставалось только удивляться, откуда взяла его Йена, утверждавшая, что ни с кем не общается. Из-за многочисленных запретов, достать это варево было сложно даже в Орслене, не то, что на пустошах. Он был бы не прочь заполучить и себе бутылочку.
Усилием воли он отогнал посторонние мысли и стал наблюдать за своей спутницей. Она лихорадочно оглядывалась, в поисках сносного материала для шины. Но в клетке, кроме соломы и стонущих пленников, больше ничего не было. Йена сердито нахмурилась и на минуту уставилась в пол прямо перед собой. А еще через мгновение, у клетки появился Огонек. В руках его было несколько ровных реек и широкий кусок шелка. Не произнося ни слова, он бросил все это на пол и молча удалился.
Наложения шины он не запомнил. Его накрыл наркотический эффект зелья и целый час перед глазами медленно проплывали воспоминания о невероятно красивом танце в мире снов, о поцелуе, закончившимся увесистым ударом по голове и о теплых бархатных ладошках, всего несколько минут назад державших его руку. В реальность его вернула все та же боль. Только, теперь она была намного глуше. В голове посветлело, дышать стало проще.
— Легче? — поинтересовалась сидевшая рядом девушка.
— Да. Mie reven, Saiena! — севшим от боли голосом, пробормотал он.
— Пожалуйста! — с улыбкой кивнула та. — Мы уходим через пару часов, идем с нами, в последний раз прошу.