И предчувствия его не подвели. Она собралась остановить черную бурю — миллионы искаженных, извращенных духов природы, насильно превращенных в кошмары сильной сновидицей. И переубедить ее, как всегда, было невозможно.
Гнев темной волной плеснулся в душу. Ну что ж, раз хочет погибнуть, значит, туда ей и дорога! В конце концов, кто он такой, чтобы ей препятствовать?! Как там она недавно сказала? «Ты как был, так и остался чужаком!…» Все верно! Вот и незачем суетиться ему, чужаку, пусть делает что хочет!
Он яростно зашептал заклятие, устанавливая вокруг нее щит от камней и молний и пытаясь совладать с гневом. Десять минут. Он прикинул свои силы — их оставалось совсем немного. Заклятье пустоты отобрало львиную долю его запасов энергии. Оставалось только надеяться, что он сможет. Ради нее… Нет! Ради себя и только! Если они выживут, он уйдет! Хотя бы ради спасения собственного рассудка.
Йена тем временем, не обращая внимания на его сердитое шипение, шагнула вперед и резко распахнула дверь. В комнату ледяным вихрем ворвался ветер, подхватил ее длинные медные волосы и, будто играя, швырнул ему в лицо несколько прядей. Мягким шелком они заструились по щеке, приятно защекотали нос мягким чабрецовым запахом.
И гнев исчез! Ему хотелось наплевать на все — схватить ее, унести отсюда подальше и спрятать там, где никто не найдет. Да вот только бежать было некуда. С болью в сердце, он понимал, что сейчас она была их единственной надеждой. Оставалось только молиться, что загадочные рисунки на руке дадут ей достаточно сил, чтобы совладать со взбесившейся стихией.
Секунду помедлив, Йена быстро сбросила сапожки, глубоко вдохнула и, не оборачиваясь, твердо шагнула во тьму.
Он почувствовал, как в щит врезался первый камень. За ним второй, и вот они уже градом отбивают на его решетке замысловатый ритм. Сквозь бурю он видел лишь силуэт девушки на фоне голубоватого мерцания щита и вспышек молний. На пару секунд она замерла, будто вслушиваясь в несуществующую мелодию, и вдруг рванулась вперед в неистовом танце. Каждое движение ног, рук, бедер было произведением искусства. В том танце было все — ярость бури, страсть, боль, обида. Она повторяла чувства обманутых духов природы, давая им понять, что она с ними заодно, каждым движением завоевывая их доверие.
Он заметил, как туча начала сгущаться. Духи, заинтересованные новой заклинательницей, собирались вокруг нее, неся с собой свою боль. Молнии били вокруг все чаще, выплескивая накопленную ярость. С каждым новым ударом он чувствовал, что слабеет. Прошло около семи минут, и он держался из последних сил. В какой-то момент он почувствовал рядом темного незнакомца. Тот с живым интересом наблюдал за неистовым танцем снаружи, стоя у самой двери. В черных глаза плескалось восхищение.
— Черпай столько, сколько нужно, — не отрывая взгляда от девушки, произнес он.
И Фирлас поспешил принять его предложение. Тонкая нить силы протянулась навстречу, захлестнув неожиданной мощью. Да кто он такой, этот странный мертвец?! У человека не может быть такой силы! Эльф почувствовал, как из носа потекла теплая струйка. Машинально, он смахнул кровь. Организм сопротивлялся, пропуская через себя чужеродную энергию. Но сейчас это было не важно. Главное — защитить Йену, сражавшуюся за их жизни. Все остальное ерунда!
Удар за ударом, молнии били все чаще. Он едва успевал восстанавливать щит и наблюдать за девушкой. Ее движения постепенно замедлялись. Скорее всего, она просто устала. Если так пойдет и дальше, ее придется оттуда вытаскивать. Но как это сделать, он пока представить не мог. Танец изменился. Движения — плавные, медленные, казалось, звали к себе. Он чувствовал, как все больше духов скапливается вокруг нее, переключая всю свою ярость на незнакомку, посмевшую прервать их разрушительное неистовство. Через минуту Йена полностью скрылась в шаре из молний и этот самый момент, его щит рухнул под напором стихии.
Он горестно ахнул, зажимая рукой хлеставшую из носа кровь. Чтобы не рухнуть на пол, пришлось ухватиться за дверной косяк. Она погибнет! Там, в этой сверкающей сфере из молний от нее не останется даже пепла, — думал он и боль стальными тисками сжимала виски и сердце. Он, кажется, даже плакал, хотя дождь тут же смывал слезы, превращая их в воду.
Не в силах оторваться, он смотрел на сверкающую паутину. В ее центре что-то двигалось. Что-то светящееся радужным цветом. Йена! Она продолжала танцевать, но как?! Ее тело, казалось, состояло из чистого света. Она притягивала к себе молнии, окутывалась ими, словно плащом. Ее движения становились все быстрее, а буря все неистовее.
Взмах, наклон, движение плеча, бедро… быстро, яростно, страстно. Будто, она сама стала бурей, духом чистой стихии. Наклон, взмах и вдруг… тишина. Оглушительный хлопок и яркая, словно тысяча солнц вспышка ознаменовали окончание ее танца. Буря исчезла, как и не бывало. На чистом ночном небе сияли светлые, умытые звезды. Луны-близнецы Денейя и Арейя спокойно плыли над покрытыми снегом горными пиками, освещая долины голубоватым сиянием.
Фирлас первым рванулся на площадку, которая на деле оказалась широким балконом, примыкавшем к покоям башни. На самом ее краю, тяжело опираясь на одну руку, глубоко дышала Йена. Ее было не узнать. Длинные медные волосы поседели и теперь были белыми, словно горный снег. Их сильно опалило молниями, так что теперь длина едва достигала плеч. Несколько мокрых прядей прилипло к щекам и лбу, остальные спутанными узлами свисали сзади.
— Йена! — он подскочил к ней, нежно взял ее лицо в ладони, немного его приподняв.
Ее глаза были такими же ясными, как и прежде. А еще, они улыбались. В них светилась гордость победы, сила и… усталость. Она вымученно улыбнулась, несколько раз судорожно вздохнула и без чувств упала на холодные камни.
Он хотел встать, подхватить ее на руки, унести в безопасность и больше никому не отдавать. Но, его опередили. Темный человек, вынырнув неизвестно откуда, легко подхватил девушку на руки, так, будто она была пушинкой. Осторожно убрал волосы с ее щеки.
— Она прекрасна! — восхищенно выдохнул он, не отрывая внимательного взгляда от ее лица. — Похоже, она просто устала, и целитель на этот раз не нужен. Ты свободен, лис.
— Я не оставлю ее, даже если придется драться! — отозвался Фирлас. Особенно, в твоих руках, темный.
***
И все же, пришлось ее оставить. Спуск с башни был сложным, приходилось гуськом идти по наполовину обрушившейся лестнице, затем, полдня разбирать заваленный проход к главному залу. Все это время темный человек не выпускал девушку из рук, а Фирлас помогал остальным то и дело, бросая в ее сторону обеспокоенные взгляды.
Перед началом спуска он настоял на том, чтобы бегло ее осмотреть. На всякий случай. Но оказалось, кроме волос и одежды, больше ничего не пострадало, и Йена просто крепко спала на руках незнакомца.
Огонька тоже нигде не было. Сначала он предположил, что тот остался наверху в башне. И даже хотел вернуться, чтобы поискать его, но потом вспомнил, что не видел его с тех самых пор, как они вошли в верхние покои башни. Размышляя, куда исчез загадочный друг Йены, Фирлас вернулся к разгребанию завала.
В общем, эти двое абсолютно бессовестно бросили его одного наедине с шайкой непонятных личностей во главе с рыцарем-тихоней, который все чаще одаривал его подозрительными взглядами. Если так пойдет дальше, он пикнуть не успеет, как окажется на каком-нибудь очистительном костре. В конце концов, эта их гильдия по-прежнему оставалась для него угрозой. Он не знал ни их целей, ни возможностей, которыми они обладали.
Осторожность твердила ему бежать и как можно скорее. Но уйти сейчас и оставить Йену в лапах этого подозрительного типа в черном?! Нет уж! А что если ее сердце опять надумает остановиться? Он останется и, если надо, будет драться до последнего за право находиться рядом.