Он до сих пор помнил ее лицо, когда среди ярких вспышек в небе появилось до боли знакомое очертание огромного крылатого зверя. Йена вскочила на ноги, напряженно всматриваясь в бушующее небо. Она дрожала всем телом, но взгляда не отводила, подслеповато щурясь при каждой вспышке молний. Ее зрение было не таким острым, как у него. Он же мог поклясться, что видел на спине дракона одинокую человеческую фигурку.
Наконец, Йена брезгливо мотнула головой, будто отряхиваясь от чего-то отвратительного.
— Эта буря похожа на ту, что была тогда вокруг замка. Здесь не обошлось без той женщины! — сердито проговорила она. — Ты видел, куда он полетел?
— Да, — утвердительно кивнул Фирлас, — К лагерю гильдии, на север. Похоже, она ищет тебя.
— Мы должны вернуться, — нахмурилась его спутница, — Там Огонек! Что если она его поймает?
Она уставилась на небо, взволновано покусывая нижнюю губу.
— Он там не один, mie aine. У них там целая армия и несколько сильных сновидцев. Он будет в порядке! — он уверенно взял ее за плечи, внушая ей словно ребенку, прописные истины.
— Да, — кивнула она, — но этот дракон… — в глубокой задумчивости она смолкла. Затаив дыхание, он с опаской ожидал, какая еще блажь придет в ее симпатичную головку и облегченно выдохнул, когда она заговорила. — Мы пойдем за ним на север, но в гильдию возвращаться не станем. Там Многоликая будет меня искать, так что нужно оставаться максимально незаметными.
— Но почему на север? — насторожился он.
— В Химрене, в Серых горах, всегда зимует один мой друг, который поможет раздобыть побольше информации и о драконе, и о его хозяйке. Нужно узнать, где у них логово, а потом пойти и поймать уже наконец эту зверюгу! И кстати, ты вроде говорил, что дракон подчиняется не только заговору? Что есть еще амулет.
— Да, кивнул он, не веря своим ушам, — Драконий амулет отец отдал братьям. Можем зайти за ним, нам как раз по пути.
— Тогда решено! — улыбнулась Йена.
Он был в таком восторге, что слова застряли в горле. Он покрепче прижал к себе девушку. Эта невероятная h’gash, его личное удивительное чудище и по совместительству прекраснейшая женщина на свете, предлагала сделать то, о чем он мечтал всю сознательную жизнь.
Приручить дракона! Да!
Оставалось лишь заглянуть к Элтасу в Галадоин за камнем и к Айрасу за амулетом. Те слова, что он уже знал, позволяли связать зверя лишь на время. Чтобы его приручить и заставить подчиняться требовался драконий амулет.
— Ты самое удивительное существо на свете, — мягко прошептал он на ушко девушке, — И я ужасно тебя люблю, знаешь?
— Знаю! И да, кстати, — игриво улыбнулась она, — говорят, медовый месяц у эльфов принято проводить в путешествиях. Не будем же отступать от традиций. — с этими словами она обвила его шею руками и ласково прикоснулась к губам.
Он позволил себе поддаться ее нежным ласкам, дав себе слово по пути разобраться, что это за вскользь упомянутый друг и стоит ли к нему ревновать.
Глава 8: Огонек
— Не верь ему, Йена, он убийца! — холодно бросил Огонек, глядя на прижавшуюся спиной к стене девушку.
Она все еще была бледна после пережитого стресса, под яркими бирюзовыми глазами залегли глубокие тени, а плечи подрагивали, будто на них легла вся тяжесть мира. В последний раз он видел ее такой слабой и беззащитной, когда она окровавленная вышла из двимеритовой комнаты в доме герцога. Сейчас на ее руках тоже была кровь, только на этот раз совсем другого мужчины.
И ему вдруг стало стыдно за свой гнев. Йене, его обожаемому крылышку, сейчас было больно. И причиной этой боли был он, дух, потерявший разум от любви к смертной. Этого вообще никогда не должно было случиться! Духи не умеют испытывать таких чувств! Когда он успел так измениться?! Когда стал таким омерзительно жестоким?!
Но поток его самобичевания прервал ответ Йены.
— Я люблю его, Огонек…
— Дура! — перебил он ее, яростно грянув кулаком о каменную кладку стены. — Я думал, что ты выше этого! Этого отвратительного животного влечения, которое вы, смертные, то и дело испытываете друг к другу! А ты такая же, как все!
Внезапная ярость мгновенно изгнала из его сердца стыд и затмила остатки разума. Сейчас он был так зол, что хотелось крушить и убивать все, что попадется под руку. Проклятый эльф! За какой бездной он вообще появился на их пути?! Убить! Убить его и дело с концом! Перерезать его мерзкую глотку! А Йена…, со временем она смирится, потом забудет и простит. Она вообще отходчивая, а ждать он умеет.
Огонек плотоядно покосился на проход, ведущий в комнату, где остался остроухий, и уже хотел было двинуться в его сторону, когда подруга перехватила его взгляд и взбешенной кошкой загородила путь.
— Не смей даже думать об этом, дух! — прошипела она, а руны на ее руках замерцали ярким радужным светом. — Я не отдам его никому! Ни тебе, ни гильдии, ни даже самим темным магистрам!
«Дух»! Так она не называла его ни разу за все время знакомства. Отдающее льдом слово больно резануло по сердцу, мгновенно охладив его пыл. Перед ним стояла новая Йена, незнакомая и холодная. Совсем как тогда, после двимеритовой комнаты. Тогда ему тоже пришлось узнавать ее заново, только на этот раз было намного больнее. И боль эта породила новую волну гнева.
Да как она могла так просто взять и все бросить?! Оставить его, оставить гильдию — людей и эльфов, принявших ее, богомерзкую полукровку, в свои ряды?! И из-за чего? Любви? Страсти?! Да чтоб он провалился, этот эльф вместе со своей любовью!
Несколько минут он сердито смотрел на спрятавшую глаза Йену, никак не решаясь заговорить.
— Если ты собираешься сбежать с остроухим, я уйду. — резко выпалил он, плотно сжав кулаки. — И когда он разобьет тебе сердце, не смей ползти ко мне за утешением!
Йена дернулась, словно от удара. Из бирюзовых глаз хлынули слезы, а окровавленные руки обреченно вцепились в одежду. «Да что же я в самом деле?» — мелькнула в голове запоздалая мысль, тут же нещадно отброшенная на задворки сознания не на шутку разыгравшимся гневом. И гнев же не позволил ему броситься ее утешать. Гнев заставил отвернуться и гордо поднять голову. Он должен был настоять на своем! Хоть раз не позволить ей совершить ошибку. Она должна была выбрать одного из них сейчас, раз и навсегда!
Из-за спины какое-то время доносились лишь приглушенные всхлипывания, пока, наконец, плач не стих, заполнив коридор тишиной, не предвещавшей ничего хорошего. А еще через минуту Йена заговорила:
— Уходи! И поздравляю тебя, дух, ты умудрился разбить мне сердце намного раньше Фирласа! — осипшим от волнения голосом прошипела она. — Забирай эту пакость. Нести его Крайсу или нет, дело твое!
О пол у его ног громко звякнуло ажурное посеребренное копье. Словно во сне он присел и взял в руки прохладное, испещренное рунами древко. Оружие удобно легло в руку. Наполнявшая душу горечь не позволила ему обернуться, когда он твердой походкой направился к выходу из полутемного коридора, оставив позади ту единственную, что заставляла его чувствовать себя живым.
Все еще сжимая в руках копье, Огонек пулей вылетел в комнату, где на полу, в нелепой позе замер его враг. Не раздумывая, он быстро подскочил к эльфу, ухватил его рукой за волосы на затылке и, оттянув остроухую голову назад, злобно прошипел:
— Это все ты! Это из-за тебя я ей больше не нужен! Моя воля, разделал бы тебя на фарш. Но ради нее, остановлюсь на предупреждении. Обидишь ее, остроухий, умрешь долгой мучительной смертью.
С этим словами, дух резко отпустил голову противника, поудобнее перехватил копье и скрылся за большой двустворчатой дверью, ведущей к центральному залу. Он не стал перемещаться через Гипнос, пока не уткнулся в тяжелые каменные створки, за которыми у небольшого костерка расположился темный человек, ожидая возвращения Йены.
Когда злой, как тысяча кошмаров Огонек появился напротив костра, лорд Крайс, еще секунду назад казавшийся абсолютно расслабленным, молниеносно вскочил на ноги, обнажив оружие. Дух бросил ему под ноги копье и плавно поднял руки вверх ладонями, демонстрируя свое полнейшее дружелюбие.