Из тумана вынырнуло двое рыцарей, в которых я сразу же узнала тех самых садистов.
— Вот наша ведьма, Ганс! — осклабился один.
Второй лишь коротко кивнул и занес меч для атаки. Инстинктивно, я оттолкнула пленников в сторону, приготовившись увернуться от удара. Но его не последовало. Лишь пронзительный свист и противное чавканье, когда ледяное копье пробило горло и повалило нападающего на спину. Второй попытался было развернуться и бежать, но его постигла та же участь.
Знакомое тепло магии Фирласа приятно защекотало кожу. А когда из тумана возник он сам, я лишь радостно повисла у него на шее, не дав сказать и слова.
Его руки с такой силой сжали меня, что было трудно дышать.
— Чудище, — хрипло прошептал он мне на ухо, не размыкая объятий.
И я поняла, что гроза миновала. Это снова был мой любимый красавчик эльф, а не злой ревнивый кошмар из снов.
***
Деревня пылала. Точнее даже не деревня, а что-то больше похожее на небольшой городок. Война еще не успела начаться, а изголодавшаяся по развлечениям солдатня уже начала громить все подряд. Не говоря уже о бандах дезертиров, разномастных наемников, кондотьеров, вражеских диверсантов и простых бандитов. За последний месяц это было уже пятое разграбленное и сожженное на нашем пути поселение. И это учитывая то, что продвигались мы вглубь страны. Что же тогда творилось на ее окраинах?
Глядя на бушующее зарево пожара, я немного переживала за лагерь лорда Крайса, который хоть и находился вдали от основных дорог, все же мог быть обнаружен каким-нибудь залетным отрядом. С Ривой мы больше не встречались, хоть я и ждала ее каждую неделю в Гипносе. Видимо, она разочаровалась после нашего последнего разговора и занялась более насущными делами.
Больше всего я, конечно, переживала за Огонька. Ведь я понятия не имела где он и что делает. Тот факт, что наши пути разошлись, и я могу больше никогда его не увидеть, просто не укладывался в голове.
Фирлас о моих страхах и сожалениях ничего не знал. Посвящать его в подробности я не спешила. Между нами, наконец, установилось подобие хрупкого мира, и нарушать его совсем не хотелось.
Нет, нам, конечно же, было хорошо рядом. Порой так хорошо, что я забывала собственное имя! Но это волшебство, незримая золотая нить, связавшая нас воедино, все равно оставалась подобием тюрьмы.
Раньше, я была свободна. Словно кошка, гуляла сама по себе и ходила куда вздумается. Сейчас же, словно на привязи следовала за ним, не в силах противиться притяжению. Тот бог, что придумал связь aine, наверное, был очень жесток! Навряд ли в мире могло быть что-либо более странное, чем безграничная любовь и счастье, смешанное с отчаянием и страхом. Хотя, быть может, такая смесь противоположных эмоций была присуща только мне. И свою роль в этом несоответствии играла моя человеческая половина.
Благо, эти противоречия не нависали надо мной все время. Порой, а забывала о них на целые недели. Но потом мы снова ссорились, и все повторялось заново — страх, желание убежать, затеряться среди окружавших нас лесов резко сменялись нежностью и счастьем. И решимостью быть всегда рядом.
Я удрученно вздохнула, прижавшись спиной к могучему дубу на опушке, откуда вот уже битый час наблюдала за уничтожением неизвестного городка. Приближался вечер, и отблески пожара освещали потемневшее небо, словно второй закат. Порой, со стороны гибнущего города долетали отдельные крики, плач и вопли.
Но вдруг среди какофонии отвратительных звуков краем уха я уловила приближающийся топот копыт. Затравленно оглянувшись и не найдя подходящего укрытия, я кошкой взлетела на дерево и затаилась среди густой листвы.
Через пару секунд, всхлипывая и постанывая, на пригорок взобралась девушка. Следом за ней с гиканьем и улюлюканьем неслась ватага из пяти всадников. Присмотревшись внимательно, я отметила, что беглянка была эльфкой. Ее красивые золотые локоны были собраны в толстую косу, на треугольном личике с идеально-правильными чертами светились большие, слегка раскосые глаза. Стройная худощавая фигурка была обмотана в подобие старенького платья, ничуть не скрывавшего уже довольно выпуклый животик. Девушка была на сносях! Я еще раз тревожно взглянула на несущихся в нашу сторону всадников и быстро полезла на нижние ветки.
— Эй! Эй, сюда! — крикнула я обессилено упавшей на траву эльфке и вытянула вниз свободную руку. Она подняла на меня заплаканные глаза, и я с отвращением отметила несколько темных синяков на красивом личике. Где-то внутри голодным зверем закопошилась едва сдерживаемый гнев.
Да как они посмели?! Звери! Мерзкие, отвратительные гоблины! В глазах эльфки светился ужас, когда она начала отползать назад по траве. И только тогда я вспомнила, что оставила повязку в лагере рядом с Фирласом. А зоркая, как все эльфы, девушка просто заметила цвет моих зрачков.
Ну что ж, так даже лучше! Быть может, и ее преследователи поостерегутся ко мне приближаться?!
Решительно выдохнув, я спрыгнула на землю, на ходу стараясь сосредоточиться. Ничего у меня не получилось! Страх холодной змейкой пробежал по позвоночнику. Но отступать было некуда. Всадники заметили меня и с громким гиканьем подстегнули и без того взмыленных лошадей. Эльфка у меня за спиной издала нечленораздельный толи писк, толи визг, неуклюже подскочила на ноги и попыталась бежать. Но тут же споткнулась и снова растянулась на траве.
Что произошло с ней дальше, я уже не видела. Обзор мне заслонил влажный от пота круп серой, словно сталь кобылы. Кондотьеры, вольная компания! Только они среди всего выпущенного на тракты сброда имели таких отличных лошадей.
Я замерла, стараясь не делать резких движений. На предплечьях, отвечая на мой гнев, белым огнем горели руны.
— Так так! Кто у нас тут?! — хрипло бросил крупный мужчина с лихо закрученными черными усами и ловко соскочил с коня, приземлившись в каком-то полуметре от меня. — Еще одна эльфка, братья! Да какая!
Я непроизвольно сделала шаг назад и уперлась спиной в бок другой лошади. И от неожиданности отскочила вперед, очутившись в руках перехватившего меня здоровяка.
— Эта шустрая, Диего! Как раз как ты любишь! — заржал другой мужчина и обернулся к трясущейся эльфке. — А мы пока закончим с этой!
Я принялась вырываться, лихорадочно соображая, как бы выкрутиться из сложившейся ситуации. Наконец, мне удалось извернуться и отскочить на безопасное расстояние. Меня просто-таки душил гнев! Настолько сильный, что я с трудом сохраняла остатки самообладания. Где-то позади раздался глухой удар и пронзительно взвизгнула эльфка. И тогда меня прорвало.
— Отпустите ее! — коротко бросила я и с вызовом уставилась на усатого здоровяка, с удовольствием отметив, как тот побледнел при виде моих глаз. Он даже отступил на шаг назад, в замешательстве наткнувшись на собственную серую кобылу.
— Ведьма! — громко воскликнул кто-то из кондотьеров. — Полукровка! Порченая кровь!
Один за другим бравые кондотьеры попятились назад. Усач бросил взгляд на мои предплечья, где даже сквозь плотную ткань рубахи заметно было радужное сияние, и шумно сглотнул. Эльфка у меня за спиной продолжала истошно орать, только подстегивая мою решимость.
— Я сказала, отпустите ее! — слегка повысив тон, твердо отчеканила я, — Или вам не хватает извилин в мозгах, чтобы понять с первого раза?!
Мои слова подействовали, эльфка замолчала, а затем неожиданно прижалась сзади к моим ногам, продолжая громко всхлипывать. Как только успела так быстро до меня доползти?! Я постаралась освободить конечности, но она не отпускала. Проклятье! Если эти звери сейчас переборют свой страх, я не смогу ничего сделать, чтобы нас спасти!
И похоже, кондотьеры, оценили мое невыгодное положение, потому что усач вдруг как-то недобро усмехнулся, стер со лба испарину и заметил:
— Это всего лишь две испуганные девки, господа! Так чего с ними церемониться?! Какая разница, что там у нее за глаза? Промеж ног то у всех баб одинаково!
Его заявление поддержали дружным ревом, и разомкнувшееся было кольцо, снова начало сжиматься. Эльфка до боли вцепилась в мои ноги, а я в панике выставила перед собой горящие белым огнем руки и прекратила сопротивляться рвущейся из меня силе. В тот же миг раздался хлопок. Радужной вспышкой кондотьеров отбросило на несколько метров. Один из них, совсем еще молодой паренек отлетел прямо в дерево. Когда он приложился спиной о толстый ствол, под кольчугой что-то громко хрустнуло, из перекошенного болью рта хлынула кровь, и юнца затрясло в предсмертной судороге. Он еще продолжал хрипеть, когда тот, кого звали Диего, очухавшись первым, выхватил узкий длинный меч и с глухим рычанием ринулся на меня.