Он вскочил из-за стола и больно схватил меня за руку, рывком подняв на ноги. Затем, смерив меня свирепым взглядом, потащил за собой в спальню.
— Мне кажется, тебе раз и навсегда нужно продемонстрировать, чья ты, женщина! — в полголоса проговорил он, волоча меня за собой.
Вспыхнуло радужное сияние. Фирлас разжал руку и отлетел на несколько шагов вперед, с размаху приложившись о стену, и мягко приземлился на надрывно скрипнувшую кровать. А я… я уже не помнила себя от гнева. Не замечая летающие по комнате мелкие предметы, я шагнула вперед, наткнувшись испуганный взгляд моего эльфа.
— Я не знаю, что с тобой случилось, Фир! Быть может, на тебя так влияет твой отвратительный родич. Но если хоть пальцем ко мне прикоснешься, я за себя не ручаюсь! — яростно прошипела я и выскочила из домика, громко хлопнув дверью.
Слезы появились много позже. Поначалу гнев все не хотел утихать, и я бежала, куда глаза глядят, лишь бы подальше от него. Наконец, бесцельные блуждания привели меня к небольшому озеру с разноцветным каменистым дном и прекрасной чистой водой. Я поспешно скинула одежду, оставив лишь повязку на глазах, и с удовольствием погрузилась в прохладную родниковую воду.
Злость как рукой сняло. Конечно же, я понимала, что при сородичах ему приходилось вести себя привычным для них образом. Но почему это должно было распространяться и на наше личное общение?! И как он вообще посмел вести себя так грубо, будто я какая-то вещь?!
В носу защипало, дыхание перехватило, и я горько расплакалась, сидя в воде посреди прекрасного, безымянного озера в деревне, где меня запросто могли убить просто за необычный цвет глаз.
Наверное, именно в этот момент я впервые так остро почувствовала собственное одиночество. Фирлас не сумел заменить мне Огонька. Все эти прекрасные чувства, тепло и свет, что дарила наша связь оказались неспособны заполнить внутри меня бездну, которая лишь росла и ширилась от каждой новой ссоры.
В дом я вернулась пополудни следующего дня. Спальня находилась в плачевном состоянии, еда и вино на столе оставались нетронутыми. Моего эльфа нигде не было. Но это и к лучшему. У меня не было никакого желания его видеть в ближайшие несколько дней. Так что, переодевшись в простое свободное платье из обширного хозяйского гардероба, я спешно покинула наше временное жилище, зашла за Элми, и мы вместе отправились исследовать местные лавки.
Бесхитростное женское общение позволило немного расслабиться. Мудрая не по годам эльфка не лезла в наши с Фирласом отношения, за что я была ей несказанно благодарна. Мы предпочитали обсуждать нейтральные вещи типа одежды, украшений, архитектуры и детей. У местных мастериц оказались золотые руки, так что уже к концу дня мы стали счастливыми обладательницами нескольких новых платьев с ажурной вышивкой и кружевами и красивейших кожаных сапожек с цветочным тисненым узором. Отужинали мы в небольшой таверне, где подавали изумительные грибы и легкий приятный салат из летних овощей.
Однако кое-что во всем этом великолепии меня настораживало. К примеру — откуда allarie брали продукты и ткани? Ну, грибы, дичь и кожу, они, пожалуй, могли получить из окружавших Галадоин лесов. Но как насчет тончайшего, словно паутинка шелка? Или тех же овощей? Все это оставалось для меня загадкой. Как и то, куда подевались из деревни все духи? Я, как сновидица, привыкла чувствовать их присутствие во всем вокруг меня — в камнях, деревьях, воде, воздухе — они обитали везде, наполняя мир жизнью и музыкой. Здесь же нас окружала звенящая тишина. Да и сновидцев среди эльфов не было.
Погруженная в глубокую задумчивость, я оставила Элми у ее комнат и неспешно направилась в сторону нашего с Фирласом домика. Однако, дойти до него мне не дали. На одной из развилок разноцветных дорожек сильная рука ухватила меня за талию, прижав спиной к горячему, как огонь телу. Вторая рука нежно прошлась по бедру, слегка приподняв тонкую шелковую юбку. Я дернулась, грязно выругавшись, и попробовала освободиться.
— Тихо! Тихо, leille! Ты привлечешь к нам внимание! — прошелестел рядом с ухом голос Элтаса. — Ты же не хочешь, чтобы твой aine ревновал, правда? От ревности он бывает буйным, хотя, я думаю, ты это уже знаешь!
Я почувствовала, как в ответ на мой страх и гнев разгораются руны на руках. Вот только этого мне не хватало! А ведь Фирлас снова мне не поверит, если я шваркну молнией его обожаемого братца!
Я снова дернулась в его стальных объятиях.
— Пусти меня, Элтас, или клянусь богами, я тебя убью! — яростно прошипела я.
— Надо же, сколько огня! — проворковал он и поволок меня в ближайшие кусты, подальше от возможных любопытных глаз.
Я задергалась, обласкала эльфа отборнейшей бранью, затем, извернувшись, пнула его в колено. Он зашипел, но хватки не ослабил.
Я крепко стиснула зубы, всеми силами стараясь сдержать рвущуюся наружу силу. Бушевавшая в душе ярость делала эту задачу чрезвычайно сложной.
Когда он прижал меня к толстому гладкому дереву, я предприняла последнюю попытку успокоиться и с треском ее провалила. Радужная вспышка, вырвавшаяся из рук, отбросила Элтаса на несколько шагов. Я резко обернулась, приняв оборонительную позицию.
Эльф был уже на ногах, но приближаться ко мне не спешил. В зеленых глазах сиял искренний, неподдельный интерес.
— Ты не так проста, как кажешься, leille! — наконец заговорил он, — Я все отчетливее вижу, что нашел в тебе мой братец. Такая сила! Ты пригодишься нам в войне.
— В войне с кем? — поинтересовалась я на всякий случай, хотя уже знала ответ на этот вопрос.
— С k’sheven! С этими мерзкими слизняками, лишившими нас дома, семей, достоинства и самой жизни. — прорычал он.
— Ты сам-то себя слышишь? — рассердилась я. — Какая война?! Фирлас давно оставил ее, а я принадлежу только ему. Не тебе! И уж точно не собираюсь ни с кем воевать!
— Фирлас никогда не оставит борьбы! Никогда! Ты говоришь, что не будешь с нами, но все равно помогаешь ему добыть дракона! Как думаешь, для каких целей? Противоречишь сама себе, leille! — усмехнулся он и принялся медленно обходить меня по кругу.
Я ошарашенно замерла. И ведь правда — я помогала ему! Помогала своему мужчине готовиться к войне! К безнадежной бойне, в которой даже с драконом у эльфов не было никаких шансов. На что я надеялась? Что он оставит эту идею? Или может, что мне удастся его отговорить? Осознание свалилось на меня, словно удар по голове. Руки устало опустились, и я уставилась себе под ноги в поисках оправдания своим действиям.
Элтас мгновенно воспользовался моим замешательством, чтобы подойти поближе. Краем глаза я следила за его передвижениями из-под повязки. И заговорила, когда он бы уже на расстоянии вытянутой руки.
— Вам не выиграть эту войну! Вы все погибнете…, — тихо проговорила я слегка севшим голосом.
Эльф остановился, смерил меня высокомерным взглядом, приосанился и хорошо поставленным голосом выдал:
— Мы allarie, последние дети великого Тиаммарана! Мы горды и сильны! С нами боги!
— Вы призраки! — перебила я его, внезапно снова рассердившись, Как и ваши боги! Вся эта деревня — склеп! Вы застыли здесь, словно бабочки в янтаре! Слепцы, наощупь ищущие прошлое, которого больше нет! Вот, кто вы такие! Мир живет, меняется, развивается, лишь вы, горстка мертвецов, бездумно гниете в своих деревнях, отказываясь принимать перемены! У вас не рождаются дети! Даже духи Гипноса оставили вас!
Элтас отступил на шаг назад и стремительно побледнел. Он знал, что я говорю правду. Теперь и я сама отчетливо понимала, что так насторожило меня в этой деревне. Здесь не было жизни! Прекрасные лица эльфов на улицах с очаровательными улыбками на самом деле были застывшими траурными масками. В деревне не было ни одного ребенка. Не было надежды. Только тлен и смерть, черной тенью застывшая над каждым из них.
Элтас медленно поднял голову, обжигая меня яростным взглядом. Но от меня не утаились ни две мокрые дорожки на бледных щеках, ни плотно сжатые кулаки. Внезапно, я оказалась прижатой спиной к дереву, а сильные руки больно стиснули мои запястья.