— Успокойтесь. — Он стоял, как „Железный Феликс“.
— Пустите!
— Там работают ребята. Сейчас все потушат — и пойдете. — Огнеупорный рыцарь старался говорить как можно спокойнее, при этом крепко держа ее за плечи.
И она сдалась, обмякла, зарыдала на груди у рыцаря, посасывая сразу три таблетки экстракта валерианы, засунутые ей в рот жестом, похожим на тот, каким дрессировщики дают кусочки сахара цирковым животным, сломленным и покорным.
Страж усадил Настю на скамейку, и она словно окаменела, утратив чувство времени.
Дым больше не валил. И борцы со стихией вышли, как все люди, из подъезда, на обратном пути отказавшись от услуг надежной пожарной лестницы.
— Все сгорело. Подчистую, — проинформировал один из них Настиного стража.
— Тише. Тут хозяйка, — с явным опозданием предупредил тот.
Но она больше не заплакала.
Пожарные сели на скамейку, сняли каски, и Настя увидела, что все они молодые и симпатичные — кровь с молоком.
— Ну что, девонька, будем делать? — спросил чернявый с темными, как угольки, глазами. — Может, поднимемся?
Она чувствовала, что ноги стали даже не ватными, а какими-то тягучими.
— Нет, я не дойду до пятого этажа. Да и зачем? Вы же говорите, что все сгорело.
— Все — не все, — вмешался русый. — А если ценности какие были, то можно пепел и поразгребать там, где они лежали. Золото, как известно, и в пепле блестит.
„Какое золото? Мамино обручальное кольцо?“ — У нее не оставалось сил ни для пепла, ни для золота, но она все же встала и побрела в сторону подъезда. Чернявый парень по-братски поддерживал ее под руку.
Медленно, этаж за этажом, они поднимались к квартире. На каждой лестничной площадке стоял кто-нибудь из соседей. Одни молчали, другие сочувствовали. Они говорили: „Бедная“, „Как же так?“, „Куда же ты теперь?“ А Настя слышала: „Слава Богу, что это случилось не с нами“.
„Афганец“ с третьего этажа оказался более искренним. Он выпалил: „Ну что, орала: „Пожар! Горим!“? Вот и накликала“.
Снаружи дверь почти не пострадала, только оплавилась по краям полимерная обивка. Зато внутри… В квартире не было ни одной неповрежденной вещи. Комната казалась черной, как дупло.
— Вы бы порылись, может быть, что-нибудь не пострадало, — давал ей ЦУ чернявый пожарный.
Но Настин взгляд был прикован к письменному столу, на растрескавшейся столешнице которого возвышалась горстка пепла. Все, что осталось от ее рукописи.
Ведьма Маргарита летит на метле над городом, который освещен сиянием горящих рукописей. Ветер перелистывает охваченные огнем страницы, и черные чешуйки пепла опадают на вороненую брусчатку.
Но на чем же она летит, эта самая Маргарита, если в доме умудрилась сгореть даже швабра? Ведьма летит на огромном черном коте, материализовавшемся из клубов дыма, которые вырвались из окон „хрущевки“ на пятом этаже.
Она хохочет, произносит своеобразные комплименты: „Хороша квартира у тебя“. И вихри, ветры, сквозняки, вдоволь наигравшись-натешившись ее шикарными рыжими волосами, срываются с небес, крутятся у ног, стремясь наслать порчу.
Рукописи горят…
Падая, Настя ушиблась головой об угол комода. И, слава Богу, что „испытанные“ огнем древесно-стружечные плиты развалились. Она лежала в месиве из углей и белой пены и вдыхала отвратительный запах нашатырного спирта.
— Ну вот, слава Богу. — Чернявый парень улыбался, обнаруживая сходство с кем-то, похожим на Воланда.
На пепелище появились новые действующие лица: участковый — Настя знала его в лицо — и еще кто-то в штатском. Очевидно, они сразу оценили ее состояние и решили не обращаться с вопросами. Для начала они просто ходили по „пещере“, словно искали искру, от которой возгорелось пламя. Так продолжалось минут пятнадцать. Настя наблюдала эти хождения от стены к стене среди обугленных обломков, и они казались ей лишенными всяческого смысла.
А чернявому пожарному, видимо, надоело держать фонарик, освещая детективам „делянку“.
Электричество не действовало не только потому, что лампочки разлетелись на мелкие кусочки, но и оттого, что где-то, возможно, возникло короткое замыкание.
— Ребята, вы долго еще собираетесь тыкаться в темноте? — спросил чернявый с плохо скрываемым раздражением в голосе.
— Уходим уже, приятель. Завтра придем: проверить кое-что надо, — успокоил его участковый, а потом обратился к Насте: — И с вами, хозяйка, завтра побеседуем. Где мне вас найти?