— Ты не против принести мне муги-ча и онигири? — добавила она, словно мы уже дружили.
Мы подъехали к парковке на вершине зеленого холма, где с одной стороны были фургоны с едой, продающие якисобу, шарики терияки на палочках, жареного кальмара на углах и круглые булочки с хрустящей корочкой, названные дынным хлебом.
Иероглифы катаканы и кандзи вспыхивали, флаги трепетали от ветерка, рекламируя разные закуски. Низкое здание устроилось в конце парковки, и там юная пара и пожилой мужчина стояли у лестницы, уплетая булочки.
Я не любила так завтракать, но меня не радовали и рисовые шарики в водорослях, которые от нас ждала Бен.
Как только Мидори остановила фургон, Бен отодвинула боковую дверь. Я прошла мимо нее и взбежала по ступенькам. Я быстро отыскала кандзи «женщина» на двери с мутным стеклом, закрылась в кабинке в безупречно чистом туалете. К счастью, он был в западном стиле. Я бы не забралась на японский бенджо так рано утром.
Я мыла руки, и Мидори прошла и посмотрела на себя в зеркало. Она поджала губы, протерла салфеткой нос и лоб, убирая жир.
Она поймала мой взгляд и протянула салфетку.
Я фыркнула, взглянув на себя в зеркало краем глаза — да, лицо было все еще мятым ото сна, волосы вяло свисали после сухого воздуха в самолете.
— Мне понадобится что-нибудь серьезнее, чем рисовая бумага. Когда я смогу помыться в душе?
Мидори повернулась к зеркалу. Плохой знак.
— Прости, — сказала она. — Но не переживай, милая. Тебе не нужно бояться Бен-чан или Пон-суму. Жизнь твоего отца очень ценная. Мы должны поспешить. Вестник быстро найдет нас.
— Тогда зачем это похищение?
Она открыла рот, закрыла его, а потом придвинула косметичку ко мне на подставке у рукомойников.
— Для этого нужно знать о нас, Иных в Японии, и Совете. Если потерпишь немного, на твои вопросы ответят. Есть тот, кто объяснит лучше. Вот. Там есть влажные салфетки и духи, так ты станешь свежее.
Но она так просто не уйдет.
— Что вы сделаете с нами, когда мы доберемся до Хераи-мура?
Три девушки в синих юбках, белых блузках и с жуткими бантами прошли в туалет.
Радость Мидори от их появления была почти смешной. Она удалилась в кабинку, сбежав от меня и вопроса. Я посмотрела на косметичку, кусая губу.
Бен, Пон-сума и Мидори не делали ничего страшнее укола папе, когда он был встревожен, и они дали мне определенную свободу тут, но я не собиралась глупо думать, что я не была в опасности. Папа не хотел ехать на север. Я не знала, влияло на него безумие, или был повод держаться подальше от его родины.
Их было трое, а я — одна. Я не считала папу в его состоянии. Мне нужно было связаться с Кеном. Если бы я могла становиться сойкой, как Кваскви, или применять иллюзии Кена, но у меня была только боязнь прикосновений и салфетки, чтобы стереть жир с носа.
Я вытащила сверток из бумаги васи с белыми кроликами на розовом. Под ним были карандаш для бровей и помада. Замок на дверце Мидори загремел. Я быстро схватила карандаш для бровей и сунула его в карман.
Школьницы рассмеялись, говоря на сленге так быстро, что я едва их понимала.
— Готова? — Мидори помыла руки. — Я могу тебе что-нибудь купить. Ты ешь японскую еду?
— Да.
«Думай, думай», — должен быть способ оставить Кену послание так, чтобы Мидори не поняла. Я перебирала в голове все фильмы «Миссия невыполнима» и «Идентификация Борна». Ничего.
— Идите вперед, — сказала я как можно невиннее.
— Нет, я тебя дождусь.
«Не выпускает из виду», — план с посланием на бумажном полотенце на парковке не работал. Он мог и не помочь. Кто знал, доберется ли Кен до этой парковки. И полотенце могло сдуть, или его забрали бы старики в белых перчатках, нанятые для этого.
Глупая идея. Будь я Кеном, где бы я искала следы, оставленные ему?
Кофе.
Я вышла из туалета. Парковка делилась на две части — людный кафетерий, где пахло карри и обувью, где аккуратными рядами стояли столы с не очень чистыми путниками, и большая секция, полная витрин с сувенирами в мешочках и коробочках. Там было печенье с черным кунжутом, пирожные с зеленым чаем, пирожки в форме рыб, полные сладкой пасты из красных бобов, и разные виды рисовых крекеров, и я хотела остановиться и попробовать угощения из коробочек на краю витрин.
Но меня манили маленькие магазины возле лотка с сувенирами — две витрины с банками горячего и холодного кофе. Я устремилась к горячему кофе, Мидори спешила за мной. Я тянулась к пачкам печенья у кассы, споткнулась, и башня розового печенья разлетелись от протянутой руки.
Зазвучало оханье и вскрики. Я выпрямилась.