— Ты гордился тем, что стал Вестником, — рабом. Убийцей. Я была наивной дурочкой, когда отмахнулась от его слезного признания, списав это на драматизм Иных.
— Да.
Ночь стала холоднее. Каждый дюйм моей кожи дрожал от уколов холода, кроме участка, где его дыхание задевало мое чувствительное ухо.
— Ты видел мать после того, как отказался от нее?
— Нет.
Я отвернулась от этого жаркого дыхания, от его манящих глаз.
— Не этого ответа я ждала.
— Плохо, — сказал он и отбросил мои волосы в сторону рукой, прижался губами к моей шее. Я тут же вспыхнула под холодом, забыла о мигрени. После пожирания его сна-воспоминания не было опасности еще одного фрагмента от прикосновения кожи с кожей. Все силы ушли на то, чтобы не развернуться, впиться пальцами в волосы и удерживать его голову, чтобы затеряться в сладости его рта, ощущать его широкую грудь как якорь посреди урагана.
Вместо этого я глубоко вдохнула.
— Какой же ты гад.
Кен поймал губами мочку моего уха, поцеловал меня в висок.
— Бен предупреждала, что ты так все увидишь, — прошептал он на японском.
— Бен? Ты думал, что я поверю, что все это время вы оба были не разлей вода? Тайно в сговоре?
Еще один поцелуй в шею, он подвинул мои спутанные волосы, а потом руки и губы Кена пропали.
— Это так. Мы с Бен всегда были близки. Как ты и Марлин. Хотя последние десять лет пришлось изображать, что это не так.
— Почему ты не будишь Мурасэ, Мидори и Пон-суму? Они ведь этого хотят? Освободить Черную Жемчужину?
— Нет времени доказывать им, что я не работаю тут на Совет. Только Бен знает правду, — и как такая простая фраза могла скрывать столько боли?
«Его отец думает, что он пресмыкается перед Советом?».
— Им нужно знать!
— Долго объяснять. Я не буду подвергать их опасности, переча прямым приказам Совета, пока Тоджо с его черным отрядом тут. Времени нет. Нам нужно к Черной Жемчужине.
Я поежилась. Мигрень вернулась, как только пропали губы Кена. Моя спина была холодной, мурашки бежали по рукам. Так холодно. Словно этот разговор погасил часть тепла, которое я принимала как должное, пока не лишилась его.
— Ах, — сказал Кен другим тоном. — Добрый вечер, Юкико-сама.
Я обернулась. Юкико стояла под деревьями в белом одеянии, похожая на жрицу храма. Она держала серебряный ключ на огромном кольце.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
— Ключи от машины, полагаю?
Уголки губ Юкико чуть приподнялись. Веселилась от ситуации, в которой нас застала? Или от чего-то еще? Я не хотела ощущать себя как подросток, пойманный за поцелуями на крыльце.
Кен склонился и поднял свою трость.
— Ведите.
Выражение лица Юкико не изменилось, но воздух стал пахнуть льдом. Дыхание Кена вырывалось облаками. Юкико медленно подняла другую руку и указала тонким белым пальцем с острым алым ногтем в мою сторону. Она не хотела, чтобы я шла?
Кен покачал головой с мольбой в глазах, но Юкико не сдавалась. Она сжала кулак, словно держала что-то за ручку, а потом махнула им в сторону своей груди, широкий рукав хлопал в воздухе.
Кен снова покачал головой.
«Что-то мятежники не могут договориться».
— Что она хочет, Кен?
Кен вздохнул, потер свободной рукой глаза, вздрагивая, когда задел темнеющий синяк на щеке. Он повернулся к Юкико.
— Черная Жемчужина долго ждала. Вы хотите, чтобы Мурасэ-сан или Тоджо-сан обнаружили нас, пока я объясняю? Другого шанса не будет.
Юкико бросила ключи Кену. Он потянулся за ними, но они упали на мокрую траву в стороне от него. Кен с кряхтением склонился, чтобы поднять их. Гнев толкнул меня вперед, и я наступила на ключи, не дав ему коснуться их.
Кен растерянно посмотрел на меня.
— Я никуда не пойду без объяснений.
— Времени нет.
— Найди его.
Юкико приподняла бровь со снисхождением, развлекаясь.
— Совет не спрашивал моего мнения. Мурасэ не сказал, куда меня посылает. Папа не объяснил. Вы просто решили, что маленькая баку слепо будет слушаться ваших указаний. Не этой ночью.
Кен выпрямился, посмотрел на мой рот, на Юкико, на деревья и обратно, словно ему было тяжело удерживать взгляд на одном месте.
— У нас есть машина, — быстро сказал он. — Вы с Юкико-сама удержите змею в слабом состоянии, чтобы мы погрузили ее в грузовик. Мы поедем к реке Аисака, где сможем выпустить Черную Жемчужину и пробудить от темницы из снов, созданной твоим отцом. Там будет безопаснее. Оттуда по течению можно добраться до Тихого океана, и она отправится на запад к острову Сахалин, где сможет попасть в реку Амур.