Принцесса-стюардесса кивнула. Кваскви пропал в следующий миг, на его месте была синяя сойка, которая вылетела из-под сетей раньше, чем они упали на землю. Я радостно захлопала.
— Вот! — сойка полетела к небу, описала круг со злым воплем и бросилась вниз, опустилась на плечо Пон-сумы, пошевелив крыльями так, словно кланялась.
Пон-сума посмотрел на сойку, закатил глаза и вернулся к готовности.
Крики черных костюмов на краю реки привлекли общее внимание. Бурлящая вода отталкивала Черную Жемчужину к отряду костюмов с сетями и палками, стоящему по колено в воде.
Хватка принцессы-стюардессы на моей руке раздражала, но она не отпускала.
— Я хочу посмотреть, — сказала я, потянув ее, и повторила на японском. — Миттэ миттаи десу, — она потянула меня к парковке. Она остановилась у большого лимузина. Отсюда прибыли все черные костюмы? Я представила, как они выходили из него как клоуны из Фольксвагена Жука в цирке. Смех привлек ко мне недовольные и встревоженные взгляды.
Черный костюм с ровными темными волосами с проседью вышел из-за руля, подбежал к пассажирской стороне и открыл дверцу. Я похлопала его по голове, пока принцесса-стюардесса усаживала меня в темном салоне.
— Тебе нужно больше мусса.
Он удивленно моргнул. Никто не ценил мои советы сегодня. Или, может, он меня не так понял. Я же говорила на английском. Я снова захихикала.
Принцесса-стюардесса грациозно села рядом со мной на кожаном сидении, укрытом белой подстилкой. Кен, дуясь и хмурясь, неловко втиснулся в лимузин — было сложно двигаться плавно со связанными за спиной руками. Он пытался сесть возле Пон-сумы на сидениях напротив, но я потянулась здоровой рукой и усадила его рядом с собой.
Я склонила голову и смотрела в большие темные глаза цвета кофе, на густые ресницы и острые скулы. Даже Марлин звала его красавцем, но я кое-что забывала. То, что он сделал, из-за чего я должна была злиться…
Сломанная рука покалывала. Я хотела, чтобы он смотрел на меня порой как Кваскви на Пон-суму. Не как голодная сойка на червячка, как делал сейчас Кваскви, а будто радовался, что я была жива. И чтобы он перестал хмурить зло брови.
— Куда они заберут Жемчужину? — сказал Кен.
— В пещеру, — сказала принцесса-стюардесса. — Но нам придется ждать Кавано-саму у музея с остальными из Восьмерного зеркала.
— Ох! Мы можем заехать за кофе в то крутое место с пробирками?
— Обязательно было давать ей такую большую дозу?
Пон-сума пожал плечами. Он отклонился и смотрел на принцессу-стюардессу, говоря взглядом, что он не сдавался. Сойка вскрикнула. Пон-сума открыл окно так, чтобы птица вылезла, но сойка клюнула его за ухом, ругая, и посмотрела черным глазом-бусинкой на принцессу-стюардессу.
— А Бен, Мурасэ-сан и остальные? — спросил Кен, посмотрев на пластиковый барьер между нами и водителем в черном костюме. Лимузин двигался, но так плавно, что я едва замечала. Папа тоже ездил в лимузинах до того, как все бросил и отправился работать в своем ресторане суши? Пожирание снов для Совета казалось не таким и плохим.
— Они не поняли вашу затею. Кавано-сама не заметил лжи, когда они признались, что не знали, что ты сделал.
— Эй! — я вдруг поняла, что Пон-сума играл роль стража Кваскви. — Почему Пон-сума не связан? Он похитил меня и папу.
— Как я и сказала, — презрительно заговорила принцесса-стюардесса, — никого из Зеркала не подозревают.
— Но он такой милый. Он отпустил бы Кена, если бы это помогло нам.
Сойка вскрикнула.
— Она не может хранить тайны, — сказала принцесса-стюардесса, когда Кен поднял руку и возразил:
— На нее действует препарат.
— Мы не можем говорить открыто, пока ты не сможешь гарантировать, что ее язык не выболтает мои слова Совету. На английском или японском.
Я моргнула.
— О, вы скрытные, — сказала я. — Кто-то на стороне Совета?
— Вези нас в музей, — сказал Кен. — А потом нужно будет отправить всех этой машиной в пещеру раньше, чем Кавано-сама попадет туда с Черной Жемчужиной.
Огонь в моей руке снова разгорался. Она вспыхнула. Боль колола руку, я еще пока не кривилась, но понимала, какой пожар боли меня ждал. Шипы мигрени появились в висках. То. Что Пон-сума дал мне, притупило боль и ощущение надутой как шар головы после съеденного сна Юкико, но этот эффект проходил.
Юкико.
Я вспомнила ее на земле, белое пятно среди зеленой травы. Я поняла, что она умерла. И ради чего? Кавано остановил нас. Черная Жемчужина почти сбежала. Контроль каппы над водой проник даже в сон драконши. Мы провалились. Из-за меня. Моя голова вдруг стала тяжелой. Опустилась на плечо Кена. Он удивленно смотрел на меня.